Принц в розовом пальто

— Ты Лидию Павловну услышал? Так вы вроде не особо и дружите, — я присаживаюсь перед ним на корточки, и тут дверной замок щелкает, а пес буквально визжит и скачет на задних лапах, захлебываясь радостным лаем.

— Мой сыночек! Мое золотко родное! Ну как же я соскучилась! — в дверном проеме появляется Анфиса Гавриловна, а я только и могу, что ошарашенно хлопать глазами.

— Анфиса! Тебя выписали? Ты почему не позвонила мне? Я бы приехала и помогла бы тебе собраться! Тебе же нельзя самой!

Но женщина как будто не слышит меня, тиская любимца, который умудрился от избытка чувств сделать крохотную лужу прямо под ногами.

Следующие несколько минут мы все втроем охаем, пищим, визжим от радости и неловко топчемся в прихожей.

Наконец мы усаживаемся на кухне, и уже я хлопочу, грея чайник и заваривая вернувшейся хозяйке ее любимый Ерл Грей.

Я смотрю на нее, и сердце сжимается в какой-то смутной тревоге. Во-первых, непонятно, как ее могли выписать всего через неделю. Во-вторых, для выздоравливающего человека она выглядит слишком усталой и изможденной. Что-то тут не то.

— Так, Анфиса. А теперь правду.

— Ты о чем, детка? — притворно удивляется Гавриловна, пригубив ароматный напиток.

— Ни за что не поверю, что тебя так быстро выписали. И не вздумай мне сказать, что ты настолько не доверяешь мне Принца, что решила заехать и проверить, сколько икры мы съели.

Она улыбается, но… как-то без привычной ей огонька и веселых бесенят в глазах.

— Я сбежала. Но! — она не дает мне прервать ее повелительным взмахом руки, — только на выходные. Ты не представляешь, как скучно там лежать с этими бабками, которые только и знают, что жалуются на жизнь, детей, внуков, правительство, цены и глобальное потепление. Мне за эти дни самой стало казаться, что я старуха.

— Анфиса! — всплескиваю я руками. — Ну ты же сама медик! Ну как ты можешь так безответственно относиться к собственному сердцу!

— Детка, не ругай меня. Я отдохну пару дней и снова вернусь туда. Долечиваться. Так и быть. Как твои зачеты? Все сдала?

— Зачеты сдала. На следующей неделе начнутся экзамены.

— Ты готова к ним, я не нарушила твоих планов?

— Анфиса, я все-таки сейчас поругаюсь с тобой. Никакие планы ты не нарушила. Успокойся. Ты голодная? Хочешь кушать? Я вчера харчо приготовила. Будешь?

— Нет, Лизок. Я сейчас больше всего на свете хочу искупаться. Посидишь еще, пока я в ванной? Вдруг помощь понадобится?

— Ну разумеется. Но только ты недолго. Тебе поберечься надо бы. И ни в коем случае не делай слишком горячей воду.

Купаясь в душе, Анфиса что-то негромко напевает, а Принц подтявкивает под дверью ванной комнаты. Она выходит с тюрбаном на голове, кутаясь в свой любимый красный шелковый халат, и проходит в спальню. А через минуту зовет меня к себе.

Когда я захожу, она машет рукой в сторону огромного платяного шкафа и просит:

— Солнышко, открой антресоль и достань там коробку. Розовая такая. С цветами.

Я достаю названное, кладу на огромную двуспальную кровать, на которой на высоких подушках лежит Анфиса, и открываю крышку.

— Нравится? — улыбается она, видя мой восхищенный взгляд.

В коробке лежит… мечта. Возможно, кто-то другой назвал бы это платье другими словами, но у меня их не находится, потому что оно… идеально.

— Винтажное платье от Диор. Коллекция шестьдесят второго года. Помнишь, я как-то рассказывала тебе, что сделала себе подарок на день рождения и ездила в Париж? Вот там в одном из крохотных магазинчиков я нашла это чудо.

Воздушная ткань нежного цвета, который так любит Анфиса — “пепел розы”. Не розовый, не сиреневый, не серый, а что-то на грани этих трех неуловимых оттенков. Плотный лиф, вышитый мелким жемчугом, широкая атласная лента на талии, пышная юбка чуть ниже колен, подол которой украшают едва видимые цветочные принты более светлого тона. И легкий газовый палантин, чтобы накинуть его на обнаженные плечи. Действительно чудо.

— Оно восхитительно, — шепчу я, слегка прикасаясь к материи самыми кончиками пальцев.

— Знаешь, я тут лежала в больнице и думала. А какого черты мы обязательно ждем праздника, чтобы делать друг другу подарки? Ведь радость от того, что ты делаешь кому-то приятное, невозможно внести в расписание. Я планировала вручить его тебе на новый год и загадать желание увидеть тебя в нем на твоей свадьбе. Но с этой дурацкой болячкой почему-то передумала. И дарю его тебе прямо сейчас.

— Анфиса, да ты что такое говоришь? Я ни за что не приму от тебя настолько дорогой подарок!

— Ну, я-то уж точно его никогда не надену. И кому оно тогда достанется? Этой сварливой Ксантиппе? — возмущенно фыркает подруга и подталкивает коробку ко мне. — Я требую, чтобы ты забрала его и постаралась организовать свою свадьбу, на которой я хочу станцевать на шпильках. Бери, детка. Ты сделаешь мне приятное. А когда мне станет лучше, весной, или лучше в начале лета, мы с тобой махнем в Париж. Оставим Принца Борисовичу, а сами умотаем и оторвемся на полную катушку.