Принц в неглиже

   – А вдруг тот, второй, «голубой»? Или оба они такие, светло-синие? – осадила ее я. – Помнишь, Монтик в больнице назывался нам разными именами, мужскими и женскими вперемежку? Я бы на твоем месте задумалась.

   – Глупости это, и нужно забыть их сейчас же, – сурово оборвала меня Ирка. – Разве не видела ты, как мой Монтик прекрасен?

   Я закашлялась и посмотрела на подругу с уважением. Мы летели над Средиземноморьем, и воздух Древней Эллады, вероятно, подействовал на впечатлительную Ирку даже на десятикилометровой высоте: она отчетливо тяготела к гекзаметру. Я шумно сглотнула, открыла рот, и меня тоже понесло гомеровским стихом:

   – Монтик прекрасен, но он не звезда Голливуда. Как же сумеем его отыскать мы на Кипре?

   – Думать об этом я буду, когда приземлимся. Дай мне уснуть, я должна подкрепить свои силы, – отмахнулась Ирка.

   Я лично уснуть не могла, даже не пыталась, хотя все условия для спокойного отдыха имелись. В салоне было пустовато. Турбюро «В добрый путь!» запустило свой самолет назло врагам-конкурентам, но пассажиров не набралось и дюжины. Это вместе с нами: я, Ирка и Женя летели на Кипр и обратно бесплатно, как съемочная группа. В наши задачи входило по возвращении сделать рекламный фильм все тому же турбюро. Работа не пыльная, даже приятная: лететь в октябре в Ларнаку совсем не то же самое, что в феврале в Воркуту. Опять же, компания подобралась хорошая: я – тележурналист, Женя– оператор, Ирка, правда, нужна была нам как рыбе зонтик, но она добилась своего включения в группу лестью, подкупом и угрозами.

   – Красота-то какая! – Я засмотрелась в иллюминатор на кремово-белую пену облаков.

   – Похоже на сбежавшее молоко, – угрюмо пробормотала разбуженная Ирка.

   – Где, где молоко? – Жизнерадостный Женя отклеил объектив камеры от иллюминатора, а глаз от видоискателя.

   По-моему, неизменно превосходный аппетит – профессиональное качество телеоператора!

   – Слышь, Лен, а кушать нам дадут? – спросил он, снимая камеру с плеча.

   – Кто не работает, тот не ест! Снимай-снимай, – распорядилась я.

   – Слушай, сколько можно снимать из иллюминатора? – удивился Женя. – Зачем тебе столько аэросъемок? Будешь составлять шпионские карты заграничной местности?

   – Какой шпионаж, Женечка? – испуганно вздрогнув, невыносимо фальшиво улыбнулась Ирка.

   – Ладно, ты прав, хватит мне средиземноморских видов. – Я поспешила вмешаться. – Давай, Жень, сними побольше деталей в салоне, крупнячков хороших: вон фуражечка лежит с кокардочкой, вон дядечка летчик спит – ручку за головку закинул, часики со стрелочками видны, вон тетечка стюардесса в спасжилетик пакуется…

   На стюардессу Женя отреагировал моментально, двинулся по проходу поближе к объекту съемок.

   – Ну? Какой у нас план? – дождавшись, пока он отойдет подальше, вполголоса требовательно спросила Ирка.

   – Ты меня спрашиваешь? – Я искренне удивилась. – Ты же говорила – все схвачено?

   – Монтик не схвачен, – вздохнула Ирка. – А в остальном все готово: фотография его у нас есть, будем показывать, расспрашивать, как-нибудь найдем.

   – Ира, – в сотый раз напомнила я, – у нас на все про все будет три часа. И потом – о какой фотографии ты говоришь?

   – Ну как же, ты что, забыла? О той самой, больничной.

   – Посмотрев на этот снимок, люди будут думать, что он из психушки сбежал!

   – А что, разве не сбежал? – резонно заметила Ирка. – Главное – не завираться. У нас все честно: Монтик из клиники сбежал? Сбежал! Близкие его ищут? Ищут! А вот и справочка из психушки о беглом идиоте – для тех, кому документ нужен.

   – А ты молодец, – признала я. – Вот только какие такие близкие его ищут?

   – Мы с тобой, дура! Я – его невеста, а ты свидетель со стороны невесты.

   – Кто свидетель? Что случилось? – Оживленный Женя рухнул в кресло через проход от меня.

   – Девушка, – обратилась я к проходящей мимо бортпроводнице, – а нельзя ли прямо сейчас выдать этому молодому человеку обед? Желательно двойную порцию.

   – Да хоть тройную, – легко согласилась девушка. – Все равно есть некому!

   Ирка вдруг тяжело перекосилась к проходу, одновременно вытягивая шею. Мучительно скрипнул подлокотник.

   – Ирка! Что с тобой? Тебе плохо? – Я испугалась: вдруг она рухнет с сердечным приступом от волнений и переживаний!

   – Мне хорошо, – радостно сказала Ирка. – Смотри!

   Она ткнула меня локтем под ребро, я вытянулась рядом, и мы посмотрели на бортпроводницу.

   – У нее фигура совсем как у меня, – восхитилась Ирка. – А знаешь, я ведь в детстве мечтала стать стюардессой… Подумать только: если бы Сашка Компанийцев в третьем классе не сказал, что на борт самолета меня могут взять только в качестве бомбового груза, я могла бы сейчас быть на месте этой красотки! И как это я раньше не заметила сходства наших фигур!

   – Раньше ты и не могла его заметить, – сказала я. – Раньше особого сходства и не было. Надувной жилет она надела только что.

   Ирка подслеповато прищурилась:

   – Ты про это оранжевое? Разве это не водолазка?

   – В каком-то смысле водолазка, – пожала плечами я. – Если самолет рухнет в море, в воду мы полезем именно в таких.

   – Мы что, падаем? – в проходе возник Женя. – Натощак?!