Принц в неглиже

   Полковник Лапокосов получил интересующее его сообщение несколько раньше. Поскольку ни раздражения, ни нетерпения он не скрывал, капитан Сидоров, докладывая, подбирал выражения очень осторожно:

   – Нашли.

   – И? – На более пространные реплики нервничающий полковник не был способен.

   – Поздно.

   – Что?

   – Они улетели. Оба.

   – Когда?

   – Утром.

   – Куда?

   – В Ларнаку.

   – Куда-куда?

   – На Кипр.

   – Как?

   – Так, – соблюдая рифму и темпоритм, ответил Сидоров. – Ой! Виноват! Самолетом.

   Полковник немного помолчал, опасно багровея. Лейтенант Филимонов осторожно попятился к двери, уходя с линии огня.

   – Первое: заказать два билета на ближайший рейс в Ларнаку. Второе: дом и контору Никонова-Беримора обыскать сверху донизу. Искать бумаги, фотоснимки и пленки, дискеты, кассеты… эти, как их… – Он раздраженно пошевелил пальцами.

   – Лазерные диски, мини-диски, пленки для стриммера, – зачастил Филимонов.

   – И все это принести мне! – оборвал подчиненного полковник.

   С самолетом возникли проблемы: выяснилось, что из екатеринодарского аэропорта можно улететь на Кипр только в воскресенье. Из Новороссийского морского порта можно отбыть в Лимассол на пассажирском судне «Вера», но только в пятницу, что полковника никак не устраивало, кроме того, на круиз по Черному и Средиземному морям у сыщиков не было времени. Зато из соседнего Ростова можно было отбыть в Ларнаку во вторник утром. Скрепя сердце полковник Лапокосов принял последний вариант.

   Быть собакой – удовольствие маленькое. Что такое собачья жизнь, Дон прочувствовал на себе. Он лежал на ковре в каюте Тил, всячески отдаляя момент неизбежного перевода на ночевку в зверинец.

   – Кошка рыжая в полоску, толстая до безобразия: когда сходит по ступенькам, плюхается на живот. – Дон рассказывал о своих соседях по зверинцу.

   – На чей живот? – зевнув, спросила Тил.

   – На свой собственный! – рявкнул Дон.

   Ему было страшно обидно наблюдать, как Тил до упаду веселится и проматывает «деньги на расходы», пока он мучается в обществе жирных рыжих кошек.

   – Слушай, можно я тут останусь? – с робкой надеждой спросил Дон.

   – Ни за что! – решительно возразила Тил. – Продолжай, мне очень интересно. – Она снова зевнула.

   – Про попугая я тебе уже говорил – это тот, который ругается так, что канарейки краснеют…

   – Дальше?

   – Дальше – собака, такса. Длинная, как скамейка, лапами на уши наступает… – Дон подумал и пояснил: – На свои уши.

   – Поняла, – сказала Тил.

   – Есть еще поросенок ручной. Такая холеная розовая скотина в бриллиантовом ошейнике.

   – Из настоящих бриллиантов? – ахнула Тил. – И почему я не поросенок!

   – Кто это сказал? – невинно вопросил Дон. И немедленно получил подушкой по голове. – Укушу! – предостерег он, демонстрируя сверкающие клыки.

   – Тогда будешь грызть ими кости! – пригрозила Тил. Сочувствуя Дону, она ежедневно посылала ему в зверинец огромный среднепрожаренный бифштекс. Любопытствующим было сказано, что именно такая диета позволяет породистому бирсдогу бороться со стрессами морского путешествия.

   – Он мог бы потерять его, – задумчиво сказала Тил.

   – А? Кто? – очнулся Дон.

   – Поросенок мог бы потерять ожерелье, – нарочито четко выговаривая слова и гипнотизируя Дона взглядом, пояснила она. – Ведь мог бы?

   – Нехорошо красть бриллианты у маленьких поросят, – проникновенно сказал Дон. – Может быть, этот ошейник – его единственная радость!

   – Он стал бы моей единственной радостью, – пробормотала Тил, разочарованно откидываясь на подушки.

   – Знаешь, там у нас есть крокодил, – сказал Дон. – С настоящей крокодиловой кожей…

   – Ну и что? – безучастно спросила Тил.

   – Он мог бы потеряться, – предложил Дон.

   Она невесело хмыкнула:

   – Крокодил тебе не нравится?

   – Мне все не нравятся, – честно признался Дон. – Попугай, потому что он много болтает; канарейки, потому что они не боятся кошки; кошка, потому что она не боится меня; крокодил, потому что я сам его боюсь; поросенок, потому что он слишком любопытный; черепаха, потому что она прячется… Даже белые мыши – потому что у них глаза красные!

   – А люди здесь вполне симпатичные, – легкомысленно сказала Тил.

   Дон сердито заерзал на своем коврике. Он уже собирался пройтись по адресу неотвязных кавалеров Тил, когда в дверь постучали, и в ответ на мелодичное «Войдите!» в каюту вплыли оранжерейный букет и прикрепленный к нему неотвязный кавалер, он же – симпатичный человек.

   – Я сама справлюсь, – поспешно шепнула Тил.

   Дон холодно кивнул и выполнил команду «сидеть», пристально глядя на непрошеного гостя и демонстративно барабаня хвостом по паркету. Неотвязный приблизился – и началось!

   Возможно, не следовало кусать мистера Нахала только потому, что он попытался обнять Тил – в самом-то деле, не жена ведь она Дону, жениться он мечтал на добродушной женщине, обученной какому-нибудь мирному, сугубо женскому ремеслу. Но кто мог знать, какой ненормальной будет реакция укушенного! Собаки в отличие от нахалов не ходят с пистолетами, а самая лучшая бирсдожья шкура не заменит бронежилета, так что последовавшая затем бешеная гонка по коридорам лайнера, сопровождавшаяся выстрелами и однообразно-оскорбительным «Убью скотину!», запомнилась Дону как кошмар.