Принц со шрамом (ЛП)

Он кланяется, когда она удаляется, направляясь по блестящему кафельному полу в коридор.

Ожидание сжимает мои мышцы, пока его глаза-бусинки следят за ней, и я вижу момент, когда он принимает решение. Спотыкаясь о пол, он выходит вслед за ней из дверей бального зала.

Я смотрю на брата, ожидая, что он будет кипеть от ярости, но вместо этого он занят тем, что смотрит в сторону комнаты, строя глазки одной из девушек-служанок, стоящих у дальней стены.

Отвратительно.

Хрустнув шеей, я взвешиваю всё варианты. Я могу последовать за ними или проигнорировать это.

Сара Беатро — не моя проблема.

В обычной ситуации мне было бы все равно.

Мне должно быть все равно.

Но это не так.

30. Сара Б.

Я почувствовала его за спиной раньше, чем увидела.

Я едва успела дойти до двери дамской уборной, как меня развернули и втащили в темный угол главного коридора, прижав к камню.

— Уберите от меня руки, — шиплю я, глядя на румяное лицо лорда Клавдия. Его дыхание, пропитанное вином, гнилостное, еще более непостоянное, чем во время танца.

Это последняя капля моего рассудка, после того, как мне пришлось шествовать под руку с несколькими мужчинами, танцуя до онемения ног. Когда Марисоль заставляла меня тренироваться, я предполагала, что буду танцевать с будущим мужем, а не со всеми присутствующими.

Но Майкл за весь вечер едва удостоил меня взглядом. Он произнес полусерьезную речь о том, что его кузен был болен задолго до этого вечера, и что ему повезло, что я была рядом с ним в горести его потери, но с того момента он стал призраком, отмахивающимся от меня, как от обязательства, от которого он хочет поскорее избавиться.

— Вы пожалеете об этом, когда протрезвеете, — пытаюсь я снова, надавливая на лацканы его смокинга.

— Вы красивая женщина, миледи, — говорит он. — Никто не осудит меня за то, что я опробовал товар.

— Его Величество осудит Вас, — отвечаю я, паника пробирает меня до мускулов. — Вас предадут смерти.

Его толстые пальцы скользят по передней части моего бального платья, сминая атлас и кружева, его предплечье прижимается к моей трахее, усиливая давление, пока мои дыхательные пути не начинают закрываться.

— Никто Вам не поверит, — он усмехается. — Вы практически умоляете об этом.

Острые бритвы вонзаются в мое горло, пока я пытаюсь дышать. Я оглядываю коридор изо всех сил, надеясь увидеть кого-нибудь рядом, чтобы успокоить ситуацию.

Но здесь никого нет.

Его бедра прижимаются ко мне, толстый гребень его эрекции упирается мне в живот, а его ладонь обхватывает мои бока. Я пытаюсь пошевелить руками, надеясь, что смогу достать до кинжалов на бедре, но вес его тела давит на меня, и я не могу контролировать свои конечности.

Отец учил меня мастерски владеть мечом и кинжалом, а из пистолета я целюсь почти идеально.

Но он не обучил меня достаточно хорошо для этого.

Я позволяю своему телу ослабнуть в борьбе с ним, надеясь, что если я перестану бороться, может быть, он ослабит хватку. Он ворчит, вжимаясь в мой живот, и ухмыляется, когда слюна вылетает из его рта на мою шею. Он тянет за мои юбки, звук рвущейся ткани как стрела вонзается в мою грудь, страх проникает внутрь, смешиваясь с ударами моего сердца. Он продолжает свой путь, пока не обнажаются мои чулки, запускает руку под сорочку, его мясистые пальцы скользят по внутренней стороне бедра, минуя кружевную оборку моих трусов, пока не встречаются с моей кожей.

Я благодарна ему за то, что он либо не почувствовал холодный металл моих кинжалов, либо слишком пьян, чтобы заметить это, и желчь подползает к моему горлу, тошнота накатывает так резко, что я молюсь, чтобы меня вырвало на него, может это заставит его отступить.

— Чертовы тяжелые платья, — бормочет он, его рука сильнее прижимается к моему горлу. Он отодвигается назад, чтобы устроиться получше, его рука в сантиметрах от того, чтобы коснуться мягких кучеряшек между моих ног, и я пользуюсь возможностью, мое сердце бьется в груди, когда я тянусь рядом с его ладонью и достаю одно из лезвий с моей кожаной подвязки.

Я подношу его к его горлу, прижимая острие к его яремной ямке.

Он роняет мое платье и отступает назад, спотыкаясь о свои же ноги, его глаза расширяются.

— Будьте осторожны с теми, кого Вы загоняете в угол темных коридорах, — шиплю я, жидкий жар разливается по моим венам. — Никогда не знаешь, у кого из нас спрятаны когти.

Теперь это я надвигаюсь на него, провожу нас назад, пока он не врезается в противоположную стену, его руки взлетают вверх в знак капитуляции.

— Может мне закончить Вашу жизнь здесь? — спрашиваю я, проводя рукой по его лицу, отвращение и ярость смешиваются, пока я не начинаю задыхаться от вкуса. Я обхожу пояс его брюк и сжимаю его яички в ладони, выкручивая ткань, пока он не вскрикнет.

— В конце концов, — продолжаю я, приближая губы к его уху. — Вы практически умоляете об этом.

Я сжимаю сильнее, поворачиваю запястье, чтобы его кожа натянулась еще больше, и чувствую, как его адамово яблоко дергается под моим ножом, толкая мою руку движением.