Принц со шрамом (ЛП)

Одно это слово, и мои нервы трещат и лопаются, обезумев от необходимости быть тем, кто заявит свои права на неё. Я не могу вынести мысли о том, что может быть иначе. Моя рука сжимает пульсирующий член, и я скольжу им по ее влажному входу, пока он не упирается в ее тугое маленькое отверстие. Я снова наклоняюсь вперед, моя грудь прижимается к ее, а мой рот касается ее уха.

— И если я возьму тебя?

Ее ноги обхватывают мои бедра, вдавливая меня еще дальше в нее.

— Тогда я в твоем распоряжении.

Тепло проникает в меня, и мышцы напрягаются от сдерживания.

Я вжимаюсь в нее, кончик раздвигает ее губы, пока они не растягиваются вокруг меня, заставляя мой разум сходить с ума от потребности в том, чтобы начать толкаться. Раскачиваться. Трахаться.

— И скажи мне, ma petite menteuse. Доверяешь ли ты мне?

Она колеблется, в ее глазах вспыхивают темные эмоции.

— Нет, — шепчет она.

Я ухмыляюсь.

— Хорошо.

И затем я проникаю в нее до упора, мои глаза закатываются, когда ее тугая киска заглатывает меня целиком. Сопротивление есть, но оно ломается, и моя самодисциплина разрушается, когда я представляю, как ее кровь покрывает весь мой член, доказывая, что она моя и ничья больше.

Ощущение обладания ею после столь долгих попыток сопротивления — это наркотик. Оно течет по каждой вене и дразнит каждый нерв, заставляя тепло распространяться по моему телу, пока эйфория не заполняет меня.

Она вскрикивает, ее ноги сжимаются вокруг моей талии. Я провожу рукой по ее волосам и по щеке, пока не касаюсь ее лица.

— Такая, блять, идеальная.

Моя грудь вздымается, и мой член пульсирует о ее стенки, ее тугое девственное отверстие сжимается об меня с каждым вдохом.

Я наклоняюсь и целую ее, потому что мне необходимо ее поцеловать. Хочу чувствовать ее губы на своих и ее дыхание на моем рту, когда я заставляю ее разрываться вокруг меня.

Ее руки взлетают к моим плечам, когда я начинаю медленный и устойчивый ритм, выходя почти до конца, прежде чем снова войти, наслаждаясь тем, как ее тело прилегает к моему, словно недостающий кусочек пазла.

— Ты в порядке? — шепчу я ей в губы.

— Ты прав, — она впивается зубами в мои губы, прикусывая их до тех пор, пока кожа не лопается, мои яйца сжимаются так сильно, что вытекает немного спермы. — Мне нравится боль.

Я стону, запрокидывая голову назад. Будь я проклят, если эта женщина не была вылеплена в раю и сорвана с неба специально для меня.

— Сильнее, — требует она, сжимая ноги вокруг моей талии.

Тепло скапливается у основания моего позвоночника, когда я вытаскиваю член до самого кончика, глядя вниз, чтобы увидеть ее влагу на нём . Я снова вхожу в нее. Она вскрикивает, ее ногти впиваются мне в спину.

Я шиплю от боли и увеличиваю темп, не в силах сдерживаться, животная потребность затмевает всё, кроме желания обладать ею. Пот собирается на моем лбу, когда я вхожу в нее, снова и снова, от основания до головки, её стенки трепещут вокруг меня и крепко сжимают.

— Ты пытаешься быть такой сложной, — говорю я. — Но ты такая идеальная грязная девчонка, когда я разрываю твою киску на части.

Ее глаза вспыхивают, рот расходится в беззвучном крике.

— Больно?

— Да, — шепчет она.

— Хорошо.

Я поднимаюсь, мои руки хватаются за ее ноги, поднимая их, раздвигая, чтобы я мог видеть, как её набухший и измученный центр принимает мой член. Это зрелище невероятно эротично, и чувство правильности распространяется по моей груди. Ничто никогда не вызывало таких ощущений.

Ее стенки трепещут, и я опускаю её, в погоне за кайфом, который может дать только она. Мои пальцы скользят туда, где она нуждается во мне больше всего, и поглаживают, пока ее голова не начинает метаться взад-вперед.

Она близка. Я чувствую это по тому, как напрягаются ее мышцы, возбуждение сочится из нее на меня. Подняв руку, я опускаю ее на ее набухший клитор, и резкий шлепок раздается в воздухе.

Она задыхается и вскрикивает, ее ноги дрожат по бокам от меня.

Мои мышцы напрягаются, так как удовольствие грозит поглотить меня.

— Такая грязная девчонка, обливаешь мой член, как будто ты моя шлюха.

Я делаю это снова, резкие шлепки, от которых ее кожа становится припухшей и красной, ее внутренние стенки сжимают меня, пока зрение не затуманивается.

И тут она взрывается, верхняя половина ее тела взлетает с кровати, ее руки и ноги обвиваются вокруг меня, ее грудь прижимается к моей. Мои руки перемещаются на её бедра, прижимая её к себе, и когда я погружаюсь в неё снова, она разбивается на осколки вокруг меня.

— Тристан! — кричит она.

Она кусает стык моей шеи, хнычет, держась за меня.

Мои яйца напрягаются, и на мгновение я думаю о том, чтобы кончить в нее. Все во мне кричит, чтобы я сделал это. Чтобы покрыл её стенки; чтобы никто другой не мог претендовать на нее как на свою. Но логика подсказывает, что если она забеременеет до того, как я взойду на трон, то в ее будущем не будет ничего, кроме смерти.