Принц снов

Всадник, которого, как показалось окружающим, стащила с коня обезьяна в военной форме, вызвал дружный хохот гарнов, однако гнев в его глазах не сулил ничего хорошего. Льешо перебрал в уме возможные варианты собственной реакции на случившееся и не нашел ни одного подходящего. Вполне возможно, что, ранив или даже убив обидчика, он тут же обнаружит, что тот какой-нибудь любимый сын Есугея или родственник самого хана. Нет, не годится. А потому, обиженно подняв подбородок, Льешо обратился к вождю с предупреждением:

– Если твои дети намерены бросаться под моих лошадей, они рискуют погибнуть под копытами.

Губы вождя тронула снисходительная улыбка – ведь, что ни говори, обезьянка путешествовала в компании Льешо, – однако отражавшийся в глазах принца смертельный отсвет множества битв погасил ее.

Вот и правильно, подумал принц. Не принимай меня за того невинного младенца, каким я никогда и не был.

Заметив, что Есугей снова стал серьезным, он продолжил свое предупреждение:

– Твои не запятнанные кровью воины пытаются с деревянными мечами в руках играть в войну с закаленными огнем и мечом людьми. Мы стояли на развалинах Акенбада и видели, как оживают легенды, а сюда приехали сразу после битвы с вашими южными сородичами. Нервы наши давно на пределе, а боевая реакция нередко опережает сознание. Не хотелось бы из-за глупой случайности по ошибке вступить в войну с ханом.

Конечно, выиграть здесь войну маленький отряд не смог бы, однако потери противника были бы весьма значительны.

– Приношу глубокие извинения, принц Льешо.

Есугей отдал молодым всадникам какую-то резкую команду, и те, хотя и с неохотой, разошлись. Льешо понимал, что брошенный вызов так и повис в воздухе. Если ему предстоит заключить с ханом союз, то придется мирными способами улаживать все воинственные настроения. Ну а пока Каду, презрительно фыркнув, взяла на руки рассерженного Маленького Братца, а чересчур задиристых юнцов с обидными шутками оттеснили в сторону воины постарше. Пустынники Харлола взяли молодежь под свою опеку. Ташекские воины не создавали строя, но и в свободном порядке представляли настолько внушительное зрелище, что даже отчаянные гарны не решились пойти против них.

На улице собралось столько всадников, что она больше не казалась широкой, и Льешо обрадовался, заметив, что дурно воспитанная молодежь осталась далеко позади, а к ним приближаются люди солидные и спокойные.

– Госпожа Борту послала нас приветствовать юного принца, – пояснил старший из прибывших, подчеркивая, что эта неизвестная госпожа считает гостей детьми.

Льешо отметил тонко замаскированный укол собственной гордости. Всадники тем временем окружили вновь прибывших, показывая, что не дадут их в обиду. Судя по всему, госпожа обладала в городе немалой властью – очевидно, в установленных ханом пределах.

– Дитя войны приветствует ее светлость, – ответил Льешо и широко улыбнулся пожилому человеку, которого вполне мог бы назвать дедом.

Всадник с сомнением уточнил:

– Это он и есть?

Раскрыв ладонь, Есугей поднял руку и одновременно пожал плечами:

– Чимбай-хан все выяснит.

Однако и в голосе, и в словах вождя звучала уверенность, и старик лишь покачал головой. Льешо же почувствовал, что оказывается втянутым в самую гущу спора, который сметет его, хочет он того или нет.

Шатер Чимбай-хана стоял в дальнем конце широкой улицы на открытом пространстве, словно отслеживал приближение гостей. Долго ехали молча, наблюдая за ритмичным появлением все новых и новых юрт.

– Этот город больше Кунгола, – пробормотал Льешо. Он сказал это самому себе, но мастер Ден, как всегда, услышал.

– Вполне возможно, – согласился он и добавил: – Весь север в движении.

Чимбай-хан переместил за ночь город вовсе не для того, чтобы поразить свергнутого принца и горстку его последователей. Война между кланами несла самому хану новые возможности, а его людям – кровопролитие. Льешо быстро сообразил, что это могло означать для его дела. Погруженный в размышления о стратегических результатах предстоящей встречи, он не обратил внимания на то, что белый шатер в конце улицы становился все больше и больше, в конце концов совсем заслонив горизонт.

Гости попали в самую удаленную часть города – юрт здесь уже не было. Есугей остановился на просторной, покрытой короткой травой площади, по которой взад-вперед проносились всадники. Сам шатер был настолько велик, что вполне мог вместить несколько сотен людей. Издали он казался белым, как и все остальные, однако, подъехав ближе, Льешо с удивлением обнаружил, что и стены, и крыша его богато расшиты серебряными нитями. Восходящее Великое солнце ослепительно сияло в сложных узорах.

– О Великая Богиня, это же дворец! – восторженно воскликнул принц.

Вождь взглянул на него с некоторым удивлением.

– Именно так, – подтвердил он.

Всадники медленно пересекли площадь и подъехали к охранявшему вход небольшому отряду.