Принц пустыни

Кэл пожал плечами.

– Признаюсь, моя семья – особый случай. Ответом деда на требования родных было его появление на первых страницах газет с новой невестой, британской старлеткой. В своем интервью он заявил, что эта женщина – любовь всей его жизни.

– Ничего себе! – удивилась Роуз, затем ее черты смягчились. – Однако… как романтично.

– Несомненно, их роман был бурным, словно горная река, – ответил Кэл, вспоминая рассказы деда, – но причина для скорого вступления в брак была более прозаичной. Его подруга ждала ребенка.

– О!

– Калил знал, его отец и родные выбранной для него невесты придут в ярость, но, являясь мировой знаменитостью и любимцем отца, он был уверен, что рождение сына принесет ему прощение.

– Я так понимаю, он ошибся.

– Когда любимый сын не оправдывает возложенных на него надежд, это тяжелый удар.

– И отец лишил Калила права занять престол?

– Не сразу. Ему сказали, что его новой невесте не рады в Рамал-Хамране, но сам он может вернуться домой, если одумается и выполнит требования своей семьи. Но дед был не из тех, кто может бросить беременную женщину и вернуться домой поджав хвост.

– И поэтому он мне нравится.

– Он всем нравится, Роуз. В этом и состоит часть проблемы.

– Вы очень его любите, – мягко сказала она.

– Он мой jaddi’l habeeb. Любимый дедушка. Пока мой отец устраивал свою личную жизнь, он учил меня арабскому языку и истории моей страны.

– И он от всего этого отказался ради любви.

– А его послушный, исполнительный младший брат тем временем восстановил доброе имя семьи, женившись на девушке, которую выбрали для наследника. В том же году у него родился сын, новый представитель знатного рода с тысячелетней историей, и эмир избрал младшего сына своим преемником. Тот использовал свое богатство и влияние на благо народа.

– Новый человек для новой эпохи.

– Определенно он оказался умнее моего деда. Когда у их отца случился удар, Jaddi помчался домой, но было уже слишком поздно. Эмир впал в кому и не смог простить своего блудного сына.

– Бедняга.

Кэл посмотрел на нее, не зная, кого она имеет в виду.

– Интересно, успел ли эмир понять, что уже поздно? Пожалеть о своем решении? Мы все думаем, что у нас много времени, чтобы сказать важные слова. Когда погиб мой отец, я хотела сказать ему…

Не в силах продолжать, Роуз замолчала. Теперь была его очередь держать ее за руку, пока она вспоминала своих трагически погибших родителей.

Мгновение спустя она покачала головой:

– Я в порядке, Кэл.

Так ли это на самом деле? Он никогда не терял близких людей. У Роуз не было никого, кроме деда, и Кэл сожалел, что не может поделиться с ней своими многочисленными родственниками.

– Вы хотели бы сказать ему… – Он желал больше узнать о ней, о ее жизни.

– Что я любила его. – Ее взгляд просветлел. – По утрам в воскресенье мы ходили на прогулку в лес. Он рассказывал мне про деревья, цветы, птиц.

– Ваша мать не ходила с вами? Роуз покачала головой:

– Она оставалась дома и готовила ленч, но мы всякий раз обязательно что-нибудь ей приносили. Большой каштан, птичье перо или красивый камень.

«Маркиза стояла у плиты?»

– Мне следовало говорить ему каждый день, как я его люблю. Любовь важнее всего на свете, Кэл. Жаль, что мы понимаем это слишком поздно.

– Вам так мало времени довелось провести с ним. С ними. Как трагично лишиться матери в таком раннем возрасте. Что вы о ней помните?

Она вздрогнула, словно вернулась к реальности.

– Мама была смелой, решительной. Очень любила моего отца. – Она высвободила свою руку. – Продолжайте ваш рассказ, Кэл.

Он не хотел говорить о своей семье. Он хотел узнать больше о ней. Его детские воспоминания о матери были связаны с поцелуями, угощениями, сказками на ночь. Неужели Роуз помнила свою мать прежде всего как смелую и решительную женщину? А может, это результат многолетнего промывания мозгов средствами массовой информации?

– Что случилось после смерти вашего прадеда? – настаивала она.

Здесь определенно что-то не так. Кэл это чувствовал. Но Роуз Нэпьер для него не больше чем средство для достижения цели. Ее жизнь его не касается.

– Когда Jaddi узнал, что его отец передал власть его младшему брату, его сердце чуть не разорвалось. Не только от горя, но и от чувства вины. Он обезумел.

Кэл уставился на тарелку перед собой. Каким-то образом ему удалось ее опустошить, не почувствовав при этом вкуса еды.

– Что случилось? Что он сделал?

– Отказался приносить клятву верности младшему брату, собрал на севере оппозиционные кланы и привел их в столицу. Он думал, народ переметнется на его сторону, но его слишком долго не было. Когда-то они обожали молодого энергичного шейха, но в его отсутствие прониклись любовью и уважением к его брату.

– Кто-нибудь пострадал?

Кэл покачал головой:

– Когда стало очевидно, что он не получит поддержки, его союзники быстро перебежали на сторону эмира.

– Похоже на шекспировскую трагедию, – заметила Роуз.