Принц Полуночи

— Сэмюел Бартлетт. Проживаю в таверне «Двойной эль»

— А чем занимаетесь?

Эс-Ти криво нахмурился.

— Кроме попадающихся под руку девиц… я путешествую.

— Закон не одобряет легкомыслия, мистер Бартлетт. — Макуордер холодно посмотрел на него. — Мне докладывали о некоторых беспорядках, происходивших здесь в последние несколько недель, о подозрительных лицах, поселившихся в «Двойном эле».

— И вы начали расследование? — поинтересовалась Ли насмешливым тоном. — Сочли нужным задавать вопросы?

— Я собирался сделать это. Да, собирался.

Эс-Ти положил руку на ствол дерева, незаметно поддерживая себя.

— Человек, который вам нужен, Джордж Эрвуд лорд Лутон. Он застрелил Чилтона.

— Как это так? — Сквайр поднял брови и опустил подбородок. — Вы хотите сказать, что видели это?

Эс-Ти посмотрел в сторону горящего дома.

— Да. Я это видел.

— Вы обвиняете какого-то лорда! Какой-то лорд просто проходил мимо и застрелил этого человека? За что?

— Спросите у девушек. Я оставил их в этих развалинах у реки, где римский мост.

— Свидетели убийства?

Эс-Ти нетерпеливо махнул рукой.

— Они не видели, как застрелили Чилтона. Они смогут рассказать вам о лорде Лутоне, хотя не думаю, что вы теперь его поймаете. Он давно уехал отсюда.

— Мне кажется странным, что этот лорд Лутон так выгодно для вас появился и исчез, — сказал Макуордер. — А каково ваше участие в этом, мистер Бартлетт? Как вы оказались здесь в этот час?

— Я прогуливался, мистер Макуордер. Что еще мог я здесь делать?

Ноздри римского носа магистрата презрительно раздулись.

— Прогуливались. Наверное, на черном коне. Мне сказали, что один такой привязан у последнего дома, с черно-белой маской в седельной сумке.

Еще одна пара окон рассыпалась с треском, посылая в небо пламя и вопли. Огонь ярко обрисовал силуэт Макуордера, наклонившегося к Эс-Ти.

— Вы собираетесь ускользнуть от закона, мистер Бартлетт? Тут ходили слухи, кто вы такой. Убежден, что смогу задать еще несколько вопросов. Вы сами можете быть тем человеком, который застрелил его.

— Я мог бы быть им, но Лутон оказался быстрее меня.

Ли коснулась его руки, как бы заставляя замолчать. Эс-Ти поднял ее руку, поцеловал и крепко сжал.

— Ладно, давайте прекратим эти сложные маневры. Вы ведь знаете, что здесь произошло, Макуордер. Вы знаете все об этом. Одна зеленая девчонка сделала то, что боялись сделать вы и ваши коллеги. Она сняла заклятие, лежавшее на этом месте. — Его голос становился все громче и все более хриплым. — Теперь вам ничего не грозит, вам и вашим семьям. Вы в безопасности… И вы стоите здесь, около этого горящего дома, и имеете наглость говорить о суде и законе? Да, конечно, задержите меня для расспросов, если считаете, что вам лучше будет спаться ночью, когда вы кого-нибудь повесите.

Сквайр бросал на Эс-Ти яростные взгляды и тяжело сопел.

— Я догадываюсь, кто вы, сэр. Обыкновенный проходимец, нарушитель закона!

— А я знаю, кто вы, — сказал Эс-Ти. — Мне и догадываться не надо.

Макуордер отвернулся, посмотрел на толпу, смешавшуюся с пожарной бригадой. От жары лоб его заблестел. Челюсть подергивалась.

— Убирайтесь отсюда, — с яростью сказал он, — убирайтесь с глаз долой. Оставьте мой округ. Возьмите свою шляпу и маску. До рассвета вы в безопасности, до того момента, когда я верхом начну погоню за вами по обвинению в воровстве и убийстве.

Свет от фонаря дико прыгал по склону, когда, размахивая руками, он спускался с холма.

Эс-Ти прислонился головой к дереву и закрыл глаза. Звуки пожара шипели и трещали в его здоровом ухе, черный дым стоял в носу и во рту. У него все болело, глаза опухли, казалось, они засыпаны песком.

— Я перевяжу тебе руку, — проговорила Ли.

Открыв глаза, он увидел, как она протянула руку куда-то в танцующие тени, выбирая размокшие полоски коры из ведра. Когда она выпрямилась, он поймал ее за руки. По-настоящему разглядеть ее лицо он не мог. Огни пожара были у нее за спиной. Ли выглядела черным силуэтом на фоне зарева, превращавшего ее волосы в нимб. Притянув ее к себе, Эс-Ти намеревался только задержать прощание, вообразить на мгновение, что может так ее держать всегда.

— Я не хочу покидать тебя, — произнес он, рассмеявшись с мучительной болью. — Это одна из тех фраз, которые говорю всегда: «Не хочу покидать тебя, люблю тебя, я вернусь…»

Ли… Что я наделал? Она повернула голову и прижалась к его щеке.

Прохлада ее кожи успокаивала его обожженное лицо.

Больше ему нечего было сказать. «Я люблю тебя. Ты нужна мне. Я тебя никогда не забуду». Каждое из этих слов, каждое обещание и клятва, всплывавшие в его мозгу, подступившие к губам, казались никчемными, пустыми, дешевыми, потому что он их говорил раньше. Говорил ли он их всерьез? Эти обещания вернуться? Было ли хотя бы один раз в жизни ему труднее уйти, чем остаться?