Принц полуночи

Она поднялась и направилась к нему:

— Что мы теперь будем делать?

Возможно, вопрос этот подчеркивал уважение к нему, а скорее, в нем содержалась насмешка и вызов. Он сделал вид, что поверил первому и убежденно сказал:

— Отправимся в путь. Мы найдем транспорт. Доедем до Лондона.

Брови ее взметнулись:

— Лондон!

Немо поскребся о клетку и завыл. С.Т. подошел к нему и открыл замок. Волк выскочил наружу, радостно приветствуя его, затем подбежал к подножию скалы и начал обследовать новую территорию.

— Это слишком опасно, — сказала она. — Что, если тебя узнают?

Он фыркнул:

— О, вряд ли кто-нибудь донесет на меня за каких-то три фунта. Это меня не волнует, миледи. — Он поднял шпаги и приторочил одну к бедру. — Я думаю, что вскоре прослыву богатым чудаком, путешествующим в свое удовольствие. — Он оглядел море и небо, удобно оперся о другую шпагу, как если бы это была красивая трость. — Хочу посмотреть на птиц.

— А как же Немо?

— Немо? — Он взял в руки воображаемый лорнет и поглядел на Ли сквозь воображаемые стекла: — Вы имеете в виду этого живописного зверя? Он просто чудовище, а? Наполовину русского происхождения. Вы разве не знаете, цари охотятся с ними. — Он свистнул, и Немо подбежал к нему, игриво прильнул к ногам; легкое движение хозяйской руки заставило его улечься на землю, радостно подвывая. С.Т. вытащил из-за воображаемого манжета носовой платок и затейливо высморкался. — Может быть, хотите его погладить? Он вполне безобиден. Даже несколько стесняется леди.

— Никто не клюнет на это. Все это какая-то чушь.

Он опустил руку.

— Ну, если ты можешь изображать мужчину, то я, наверное, сойду за чудака.

— А кем же мне еще прикажешь быть? Твоим «приятелем»?

Опираясь на шпагу, он в упор поглядел на нее:

— Ты знаешь, Солнышко, что это такое?

— Ну, я не такая уж глупышка, — она беззаботно махнула рукой. — Капитан понял, что я твоя любовница.

— А, — улыбнулся он. — Это не совсем так.

Он понял, что она не станет проявлять излишнее любопытство и не даст ему возможности показать свое превосходство. Ладно. Если она не догадывалась об извращенных отношениях, то он и не собирался вести разговор на эту тему. В этой мужской одежде она выглядела такой юной, такой непорочной и доверчивой.

— В любом случае, моя дорогая, не бросайся этим словом направо-налево. Это — грубое оскорбление.

Она свела брови в одну линию. Эта восхитительная мимика выдала ее смущение. Вероятно, эта тема была ей не очень доступна. Если она что-то знала о человеческих пороках, то знания эти были далеко не столь обширными, как ей хотелось бы это представить. Он вспомнил о своих планах, раздумывая, куда отправлять Ли во время своих прогулок по старым шумным притонам Ковент Гардена.

— Как ты себя чувствуешь? — неожиданно спросила она. — Лучше, чем в море?

— О да! Спасибо. — Он был так счастлив стоять на твердой поверхности, что не ощущал даже обычного головокружения. — Более, чем хорошо! Наверное, я никогда в жизни больше не осмелюсь пуститься в плавание.

Она покачала головой и слегка нахмурилась, став еще красивее.

— Если бы я знала, то позаботилась бы о том, чтобы вы приняли порошок заранее.

С.Т. позвал волка и присел на одно колено, чтобы погладить его. Она бы приготовила порошок! Но он не был бы нужен. Достаточно он принимал капель, порошков, пилюль, чтобы полагаться на них. Если ему что-то и было необходимо, то скорее приворотное зелье — такое зелье, которое растопило бы лед в знойную страсть.

И ему чудилось, что зелье это под рукой. Не раз он замечал, какими глазами она смотрит на него.

Если он смог бы быть тем, кем был когда-то, то и любовный напиток ему не понадобился бы.

Он почесал за ухом у Немо:

— Порошки не помогают.

— Вы уверены?

— Ты думаешь, я не пробовал их? Ты думаешь, я не советовался с сотней врачей? Они не знают, что со мной. Половина из них вообще не слышала о чем-то подобном, а другие пытались напоить меня каким-то смоляным отваром, утверждая, что через несколько недель все как рукой снимет. Но ничто не помогло. Болезнь длится уже три года.

— Три года! — отозвалась она тихо.

— Да, мне то лучше, то хуже. Иногда я чувствую себя почти хорошо — как сейчас, например… это когда я соблюдаю осторожность. Но иногда — делаю резкое движение — и все вокруг начинает кружиться. — Он пожал плечами. — Тогда я падаю. Как ты уже заметила.

Она взглянула на него. За ней. За ее спиной на Скале жалобно закричали морские птицы.

— И поэтому, поэтому вы сбежали, да? — спросила она медленно.

Он горько рассмеялся:

— О, видели бы вы меня, когда я переплыл Канал во Франции. — Он резко выдохнул. — Меня снесли с корабля на руках. Я не мог встать на ноги в течение двух дней. А ведь тогда не было никакого ветра, море было гладким, как стекло. Никогда больше в жизни не взойду я на борт корабля. Никогда!

— Как это с вами случилось? — спросила она.