Принц Николас

Но это была моя борьба. Мне приходилось сражаться с желанием свернуться в клубок и плакать, потому что все болело. Грудь разрывалась от разбитого сердца, голова пульсировала от сомнений – вдруг мне нужно было поступить по-другому. Руки и ноги ныли от потребности побежать к нему, чтобы все исправить, чтобы обнять его и никогда, никогда не отпускать. Желудок крутило до тошноты. Было так больно, что вчера на секунду я подумала о возможной беременности, и эта мимолетная мысль принесла мне облегчение и радость. Это худшая причина хотеть ребенка, но тогда у нас с Николасом сохранилась бы связь. И у меня появилась бы причина вернуться к нему.

Знаю, что звучу жалко, но мне на это плевать. Вырванное из груди сердце делает нас и не такими.

Еще слишком рано для утренней тошноты, но даже если бы меня и рвало, я знаю, что не беременна. Подобное волшебство случается только в любовных романах и мыльных операх. В реальной жизни контрацептивы надежны и душераздирающе эффективны.

– Это действительно ты! О мой бог, могу я сделать фото? – спрашивает фигуристая двадцати-с-чем-то-летняя женщина.

– Нет. Извините, никаких фотографий, – бормочу я, изучая грязные тарелки в руках.

Бизнес процветает. Очередь у «Амелии» выходит за дверь и спускается дальше по кварталу. Люди здесь не ради пирогов. Кстати, папа поведал мне о тайной сделке с Саймоном Барристером в ночь, когда я вернулась домой. Контракт эксклюзивный, это означает, что мы вышли из пирогового бизнеса. И я рада этому. Рада, что мой отец трезв и здоров. Рада, что Элли может поступить в колледж, не неся на спине долговое бремя. Рада даже за себя – сейчас у меня есть выбор, моя жизнь не будет потрачена на дело, которое я ненавижу, но терплю ради любимой семьи.

Николас был прав. Все имеет свою цену и все продается.

Толпа, которая заполняет кофейню каждый день, ищет кусочек Николаса. Они все хотят увидеть стул, на котором он сидел (Элли прикрутила табличку на спинку одного из стульев: «Его Королевская Задница была здесь». Рядом Марти нацарапал: «И она была прееееекрасна»).

Я не давала автографов и не фотографировалась, но это не мешало людям просить. Я работаю каждый день, пытаясь себя чем-то занять, но предпочитаю оставаться в задней части кафе. Подальше от жадных глаз и нескромных вопросов.

Бросаю посуду в раковину на кухне, потому как табличка «ИЩЕМ ПОСУДОМОЙКУ» все еще висит на переднем окне. Болтовня толпы снаружи настолько громкая, что я не слышу, как позади меня появляется человек. Не раньше, чем разворачиваюсь и врезаюсь ему в грудь. Логан держит меня за локоть.

– Простите меня, мисс Оливия.

Это ужасное, темное чувство сжимает мою грудь, потому что, глядя на его лицо, всплывают воспоминания, которые ранят меня.

– Почему ты здесь, Логан?

Он смущенно смотрит на меня.

– Сегодня моя смена. У Томми выходной.

– Нет. Нет, я имею в виду, почему вы все еще здесь?

От Николаса не было никаких вестей: ни звонка, ни сообщения. Я ожидала, что Логан и Томми отправятся обратно в Весско сразу же, как стало понятно, что я вернулась. Что было бы к лучшему.

Он сжимает губы, а в его глазах тлеет сочувствие.

– Принц Николас велел охранять ваш бизнес и присматривать за вашей сестрой. Пока я не получу новый приказ, это я и буду делать.

– Может… он забыл, что вы здесь?

Логан смеется.

– Он никогда не забывает о своих людях. Если Томми и я здесь, то только потому, что он этого хочет.

Я не знаю, что делать с этой информацией, подсказка ли это от Николаса или это не значит ничего. Но у меня нет времени что-то анализировать. Потому что секунду спустя голос моей сестры раздается с улицы:

– Все вон! Уходите! Время сиесты. Мы закрываемся на вторую половину дня. Эй, Марти, помоги, ладно?

Логан и я бросаемся из кухни. Элли держит дверь открытой и всех выгоняет, несмотря на протесты, а Марти направляет людей, как современный пастух.

– Деньги здесь бесполезны, – отказывает он парню, который предлагает несколько банкнот. – Приходите завтра.

– Что вы делаете? – спрашиваю я сквозь царящую какофонию.

Элли поднимает вверх палец, пока последний клиент не уходит. Закрывает дверь и опускает темно-зеленую табличку над окном.

– Скоро пресс-конференция. – Она подлетает к телевизору на стойке и включает его. – Я подумала, что ты захочешь уединения на время просмотра.

Мой желудок словно падал к ногам на протяжении последних нескольких месяцев, но сейчас он провалился в чертов Китай.

– Я не буду смотреть пресс-конференцию.

– Конечно, будешь, негативщица. – Она тянет меня за руку. – В отличие от тебя, я все еще надеюсь, что Его Сексуальность вытащит свою тупую голову из своей прекрасной задницы.

– Даже если он это сделает, плевать. Мы должны были провести вместе только одно лето. Все было обречено с самого начала.

Марти подходит ко мне сзади и сжимает плечи.

– Даже если это окажется правдой, по крайней мере, так ваши отношения будут завершенными.

Я ненавижу это слово. Завершение. Оно означает, что страхи – правдивы. Конец есть конец. Что все действительно закончено. Но это не утешает.

– Я не хочу смотреть.