Принц на белом коне

Не успела Саманта нагнуться, как кто-то уже сделал это за нее и протянул ей ключи. Она подняла взгляд – перед ней стоял пожилой мужчина в костюме, вышедшем из моды лет пятнадцать назад, с большой папкой под мышкой.

– Прошу вас, мисс Брукс.

– Кто... кто вы такой? Что вам нужно?

– Нам необходимо поговорить, мисс Брукс. Если не возражаете, я поеду с вами.

– Послушайте-ка, если вы немедленно не оставите меня в покое раз и навсегда, то я завтра же сообщу судье о ваших попытках, ясно?

Старик улыбнулся, внезапно напомнив ей кого-то, хотя она не поняла, кого именно, и приветливо сказал:

– Я не тот, за кого вы меня приняли, хотя, признаюсь, ваша реакция меня радует. Полагаю, моя задача окажется проще, чем я думал. Не бойтесь, мисс Брукс, я не причиню вам зла.

Саманта тяжело вздохнула, грустно улыбнулась, взяла протянутые ей ключи и открыла обе дверцы.

– Вы правы, не причините. Мне уже никто не сможет причинить зла. Ладно, садитесь, – сказала она, запуская мотор. – Так о чем вы хотели говорить со мной? О процессе? Так это...

– И о процессе в том числе, – ответил старик. – Я так понимаю, к вам тоже обращались с попытками повлиять на ваше мнение, верно?

Она окинула его внимательным взглядом.

– Я вас раньше не видела. Вы не входите в наше жюри. Так откуда же тогда знаете, что такие попытки предпринимаются?

– Я знаю человека, которого пытались подкупить, а когда это не удалось, стали угрожать.

– Вот как... И кто же это такой?

– Мой сын. Рей Ирвин.

Саманта с такой силой нажала на тормоз, что старик, не успевший пристегнуться, ударился лбом о стекло.

– Выходите, – сквозь зубы процедила она. – Немедленно. И больше никогда ко мне не приближайтесь. И сынку своему скажите то же самое. Вам должно быть стыдно, что вырастили такого... такого...

Она не смогла закончить, потому что броня тупого безразличия, окутывавшая ее последние четыре с лишним часа, дала трещину и развалилась на части. На глаза навернулись слезы, в горле встал ком. Только не плачь, только не плачь! – приказала она себе. Не позорься перед этим человеком!

– Мисс Брукс, он любит вас. Поверьте, любит до безумия. Он разбудил меня сегодня в три утра, когда вернулся домой, чтобы рассказать об этом. И о многом другом. А потом попросил о помощи. Первый раз в жизни. Знаете, мисс Брукс, у нас с ним последнее время были неважные отношения. Скорее даже плохие. – Старик замолчал, тяжело вздохнул. Украдкой смахнул со щеки слезу и продолжил: – Полагаю, это моя вина. Полностью. И вот мой мальчик, мой единственный сын, обратился ко мне за помощью. Мог ли я ему отказать? Конечно нет. Поэтому я тут и прошу вас выслушать меня.

– Я слушаю, – стиснув зубы, чтобы не разрыдаться, ответила Саманта.

– Но, чтобы вы поняли, мне придется начать издалека. Не возражаете? – Она молча потрясла головой и снова завела заглохший мотор. – Восемь лет назад Рей потерял мать. Мать, которую глубоко и преданно любил, да и сейчас еще любит. Для него это было чудовищным ударом. Во многих отношениях. И повлияло на всю его дальнейшую жизнь. Но дело сейчас не в этом. А в том, как она погибла. У нас сломалась машина, и в тот вечер Марта возвращалась домой пешком от автобусной остановки. Какой-то лихач вылетел из-за поворота, не сбавив скорости, сшиб ее и умчался дальше, даже не притормозив. Марта лежала на том перекрестке, истекая кровью, пока не прибыла «скорая», вызванная бродягой, случайно видевшим происшествие. Она... – Он замолчал и долго сидел, не обращая внимания на текущие по щекам слезы.

Саманта ехала вперед и не пыталась прервать молчание, давая ему возможность успокоиться.

Только через несколько минут старик смог продолжить прерванный рассказ:

– Она была потрясающей женщиной, моя Марта. Все ее любили, все до одного. И вот какой-то подонок с легкостью отнял ее у меня. И у Рея. Она... умерла в «скорой», не доехав до больницы...

– А водителя нашли? – спросила Саманта, начиная понимать.

Старик потряс головой.