Принц Лестат

В дальнем углу я увидел камин, в котором ярко полыхали поленья, хотя отблески пламени терялись в ярком электрическом освещении этой раззолоченной комнаты, где и стены, и потолок искрились и сияли. Я видел и многое другое – канделябры, бронзовые скульптуры, тяжелые резные сундуки. Видел, но не замечал. Осознавал я в тот миг лишь одно: завладевшее мною тяжелое оцепенение, нечто вроде транса. Я, как мог, боролся с ним.

Я занял кресло с высокой спинкой напротив Сиврейн. Именно этого она и хотела. Габриэль уселась рядом со мной. Невозможно было игнорировать тот факт, что я оказался в центре внимания, что всех, присутствующих здесь, объединяло знакомство или даже давняя история отношений – и что мне предстояло еще очень многое узнать.

Я поймал себя на том, что разглядываю призрака. И тут вдруг вспомнил это имя! Рэймонд Галлант. Таламаска! Друг Мариуса времен Возрождения, еще до того, как Дети Сатаны напали на Мариуса и разгромили его палаццо в Венеции. Друг, который, пользуясь ресурсами Таламаски, помог ему отыскать возлюбленную Пандору, в те годы странствующую по Европе в обществе вампира Арджуна. Рэймонд Галлант умер глубоким стариком в принадлежавшем Таламаске английском замке – во всяком случае, так полагал Мариус.

Призрак тоже смотрел на меня. До чего же искренний, добрый и дружеский взгляд… Если не считать меня, то из всех собравшихся лишь он один носил типично западный, европейский наряд: простой темный костюм с галстуком – и да, эта одежда, она была настоящей, а не частью его сложного и восхитительно сделанного искусственного тела.

– Ты готов присоединиться ко всем остальным в Нью-Йорке? – спросила Сиврейн. Простотой и прямотой обращения она напомнила мне мою мать. Я слышал, как мощно и ровно бьется ее сердце, древнее бессмертное сердце.

– А что проку-то? – спросил я. – Разве я могу повлиять на происходящее?

– Еще как можешь! – заверила она. – Мы все должны туда отправиться. Должны собраться воедино. Голос вступил с ними в контакт. Он собирается встретиться с ними.

Я был поражен, но не мог отделаться от толики скепсиса.

– Да как такое возможно?

– Не знаю. Они и сами не знают. Но Голос подтвердил, что место сбора – «Врата Троицы» в Нью-Йорке. Мы все должны отправиться туда.

– А что Маарет? – спросил я. – И Хайман? Как Голос?..

– Я знаю, о чем ты, – перебила меня Сиврейн. – И снова повторяю: мы все должны собраться под крышей Армана. Никому из нас не под силу выстоять против Маарет с Кайманом. Я была в их убежище. Пыталась поговорить с Маарет. Но она не впустила меня. Не стала даже слушать. А когда с ней Хайман, мне ее не победить. Во всяком случае, одной. Только вместе с остальными. А все остальные встречаются в Нью-Йорке.

Я склонил голову. Ее слова потрясли меня. Не может же быть, чтобы дошло до такого – до схватки древних, схватки с применением грубой силы! А с другой стороны, какая еще возможна схватка?

– Что ж, пусть тогда Дети Тысячелетия соберутся воедино, – сказал я. – Но я-то не Дитя Тысячелетия!

– Ой, брось! – воскликнула она. – Ты в огромных количествах пил кровь Великой Матери, и сам прекрасно все понимаешь. А твоя неукротимая воля – сама по себе сверхчеловеческий дар.

– Я стал жертвой обмана Акаши, – вздохнул я. – Вот вам и вся хваленая воля. Эмоции у меня неукротимые, что да, то да. Но это не то же самое, что неукротимая воля.

– Кажется, я понимаю, почему тебя прозвали Принцем-Паршивцем, – терпеливо промолвила Сиврейн. – Все равно ведь ты отправишься в Нью-Йорк, как тебе известно.

Я прямо-таки не знал, что и сказать. Каким это образом Голос собирается посетить встречу в Нью-Йорке, если он исходит из Мекаре? Способен ли он посредством Хаймана принудить близнецов поехать в Нью-Йорк? Как-то в голове не укладывалось. И что насчет того вулкана из видений Маарет? Знают ли о нем остальные? Я не смел даже думать об этом в такой компании, где каждый без труда может обшарить мой разум.

– Поверь, – продолжала Сиврейн. – Всего несколько ночей назад я предложила Маарет свое общество, поддержку, силу и сочувствие – но была отвергнута. Я напрямик сказала ей, кто такой этот Голос, но она отказалась мне верить. Она настаивала, что Голос не может быть тем, кто он есть – а ведь мы все знаем, кто он. Душа Маарет сломлена, разбита. Она не в силах остановить это существо. Она не в состоянии принять, что Голос исходит из тела ее сестры. Маарет раздавлена.

– Я не согласен так легко сдаться, так легко отказаться от нее, – возразил я. – Я прекрасно понимаю, о чем ты. Это правда. Я сам был там и пытался поговорить с ней, но она силой заставила меня уйти. Пустила в ход свой дар – и физически вытолкала меня взашей. В прямом смысле слова. Но я не брошу ее – сломленную и разбитую. Это неправильно! Когда нам в прошлый раз грозило полное уничтожение, именно они с Мекаре спасли нас всех! Мы бы все погибли, если бы… Послушай, мы все ей обязаны. Ты, я, Мариус, все, кого мы только найдем…

– Скажи это им – когда мы все соберемся под крышей Армана, – предложила Сиврейн.