Принц Лестат

Грабитель сопротивлялся и отбивался – яростно, но безуспешно. О, как Луи всегда наслаждался этим вот сопротивлением, судорожным напряжением молодых мышц, слетающими с губ противника приглушенными ругательствами, звучавшими скорей как невольная похвала.

Он пронзил клыками артерию незадачливого взломщика. Как передать словами языка смертных жар и чистоту этого простейшего пиршества? Соль и кровь, темные ослепительные фантазии о победах – все это хлынуло в Луи в последних судорогах умирающего сердца жертвы.

Все закончилось. В лилиях лежал бездыханный труп. Луи стоял рядом, наслаждаясь дивной сытостью, приливом новых сил. Ночь распахнулась над ним в прорехах светящихся облаков. Из дома снова лились звуки музыки.

Омытый кровью, омытый древним обманчивым, но соблазнительным ощущением безграничного могущества, Луи размышлял о Лестате там, за океаном. Какие чудеса предстоит вместить его прекрасному замку, что за двор сойдется в каменных чертогах, которые Луи так мечтал увидеть собственными глазами? Луи улыбнулся, вспоминая непринужденное нахальство, с каким Лестат исполнил давнюю и общую мечту всего племени.

Да, дорога вперед не будет гладкой, а простота сама по себе еще не цель. Совесть, тяжкая ноша, всегда обременяла человеческое сердце Луи, да и любого другого известного ему вампира, даже Армана. Все они возгорятся теперь одержимым стремлением к добру. Это настоящее чудо, объединившее все племя.

Ну не прекрасно ли – древняя борьба, раздвоенность, так долго державшая его в рабстве, отныне мертва. Мертва и забыта.

Однако Луи посмотрел на лежавшего у его ног мертвого грабителя, и им овладела глубочайшая скорбь.

Смерть – мать красоты.

Строка из стихотворения Уоллеса Стивенса всплыла в памяти, исполненная болезненной иронии. Да, красота для меня – вполне возможно, но не для этого несчастного, которого я погубил.

На миг Луи охватил ужас. Возможно, этому ужасу суждено остаться с ним навсегда, каких бы высот понимания и познания он ни достиг. Ужас. Ужас – а вдруг из-за этого хрупкого смертного он сегодня потерял душу, обрек ее на вечное забвение и уничтожение? Вдруг всем им, его братьям и сестрам по вампирской доле, даже самым могучим, древним и великим, грозит один и тот же жестокий конец?

В конце концов, разве хоть один дух или призрак, пусть даже самый сведущий и премудрый, способен твердо заявить, что за пределами окружающего эту планету кокона загадок и тайн существует иное, высшее сознание? Луи вспомнился еще один отрывок из Стивенса:

Погибнет ли напрасно наша кровь
Или стяжает рай? Или земля
Окажется душе доступным раем?

Сердце его разрывалось от скорби за этого молодого человека, что лежал мертвым у его ног, закрыв глаза в последнем сне. Теплый дождь уже начал медленно смывать останки. Сердце Луи разрывалось от скорби за всех жертв жажды крови – и войн, и катастроф, и старости, и недугов, и невыносимой боли.

Но еще и немножечко – от скорби за себя самого.

Должно быть, в том-то и состояла его главная перемена, перемена, которой он был только рад: он научился считать себя частью великого блистательного мира – а не некой бездумной силы, угрожающей этот мир погубить. О да, он стал частицей мира: и этой ночи с ее сладким тихим дождем, могучими деревьями и ветром, что качает их ветви. Частицей вздымающегося вокруг городского гула, частицей льющейся из дома чарующей мелодии. Частицей травы под ногами, и безжалостных орд крохотных крылатых кровопийц, витающих вокруг смертных, что беспомощно ждут в этом мире достойной могилы.

Луи снова представил себе Лестата – уверенного, улыбающегося, носящего мантию власти с такой же непринужденной грацией, с которой он всегда носил все свои побрякушки, что прежде, что теперь.

Представил – и произнес тихо-тихо:

«Возлюбленный мой создатель, возлюбленный принц, очень скоро я приду к тебе».

Приложение Список персонажей в хронологическом порядке

Амель. Дух, впервые явившийся людям около шести тысяч лет назад, примерно в 4000 году до нашей эры.

Акаша. Первый вампир, созданный слиянием с духом Амелем шесть тысяч лет назад, примерно в 4000 году до нашей эры. Известная впоследствии как Великая Мать, Священный Источник или Царица.

Энкил. Муж Акаши. Первый вампир, созданный непосредственно ею.

Хайман. Второй вампир, созданный Акашей в первые годы после слияния.

Маарет и Мекаре. Колдуньи-близнецы, рожденные шесть тысяч лет назад. Хайман сделал вампиром Мекаре, а она превратила в вампира свою сестру Маарет. Хайман, Маарет и Мекаре стали бунтовщиками Первого Поколения, восставшими против Акаши и создающими других вампиров по собственному усмотрению.

Небамун, впоследствии Грегори Дафф Коллинсуорт. Создан Акашей в первые годы, дабы возглавить отряды Царской Крови в борьбе с мятежниками.

Сет. Человеческий сын Акаши, превращенный в вампира через пятнадцать-двадцать лет после слияния.