Принц Илиар

– Николай Сергеевич? – уважительно обратился он к Кузнецову. – Рад с вами познакомиться, – и представился: – Александр Петрович Борин. Или, как меня зовут эти придурки за моей спиной, Боря. Пойдемте, Николай Сергеевич. Ваше место в президиуме.

Кузнецова проводили в президиум, в котором он успел разглядеть несколько красивых, хорошо упакованных женщин и рядом несколько ухоженных, но потасканных немолодых мужчин. Он сел, и его соседи слегка раздвинулись, почувствовав некоторое амбре, хотя из зала это показалось знаком уважения. Кузнецову было все равно. Он принял свою дозу и пребывал в некотором блаженстве. Краем глаза он успел разглядеть публику. Первые ряды занимали молодые, крепкие люди с рассеченными бровями, кривыми носами или перебитыми ушами, а дальше сидела молодежь разного вида и калибра. Всего эдак человек триста. Кузнецов продолжал ничего не понимать и начал клевать носом. Но, услышав слово «махчет», тут же очнулся. Говорил Борин.

– Мои дорогие друзья! Сегодня у нас знаменательный день, который мы все так долго ждали. В нашем погрязшем в коррупции государстве, где только ленивый не пытается обворовать другого, где чиновников интересуют не интересы отечества, а мзда, которую они получат за услугу, где старики и дети за ненадобностью выбрасываются на улицу, давно созрела необходимость создания новой, сильной и молодой партии.

В зале раздались приветственные возгласы и свист.

Борин глотнул из стакана и продолжил:

– Этой партией будем мы. Те, которые ничего не боятся, те, которые с открытым сердцем пойдут на защиту интересов партии, государства и любого нуждающегося в нашей помощи. Мы не потерпим в наших рядах тех, кто, прикрываясь интеллигентской демагогией о демократии, гуманизме, разрушил великую державу и сейчас разворовывает ее ресурсы. Посмотрите на этих бывших мучеников, заседающих в парламенте! Может, они ездят на «запорожцах» или на метро? Может, они живут в коммунальных квартирах? Может, они ездят сажать картошку за триста километров от Москвы, чтобы есть ее зимой?

В зале раздались дружный смех и аплодисменты. Борин без улыбки поднял руку.

– Нет. Их интересуют только они сами и их демагогия. Но мы найдем, что противопоставить им. Мы – новая партия, «Махчеты».

За спиной оратора упала драпировка, и на экране высветилась огромная надпись «ПАРТИЯ МАХЧЕТОВ». Зал взревел от восторга.

Борин переждал минуту.

– Мы не только уничтожим их, но и съедим, – он сделал паузу. – Ну, может, не физически, но фигурально… А сейчас я хочу представить вам человека, который первым пришел к идее махчетов и написал о них книгу. Это писатель Кузнецов. Пожалуйста, Николай Сергеевич.

Теперь Кузнецов, наконец, понял смысл расхожей фразы «у него отвисла челюсть».

На подкашивающихся ногах он дошел до трибуны. Борин уступил ему место на кафедре, но не предупредил, что она не закреплена. Поэтому первое, что произошло, когда Кузнецов решил на нее опереться, это то, что он под гомерический хохот зала чуть не вывалился со сцены, только в последний момент чудом удержавшись.

Это, несмотря ни на что, помогло ему сосредоточиться, и он тоже рассмеялся.

– Все-таки, что ни говори, старость не радость, – и замолчал, спокойно разглядывая публику. Та, отсмеявшись, начала умолкать, а где-то вообще послышалось шиканье.

– Молодые люди! Я горжусь, что мне выпала честь беседовать с вами.

Публика зааплодировала, а Борин заулыбался.

– Я благодарен Александру Петровичу за сюрприз, который он мне преподнес, привезя сюда. Вряд ли у меня будет еще раз такое развлечение.

Борин снова удовлетворенно кивнул.

– Меня назвали писателем, хотя я написал не так уж много. Но все-таки можно ли мне спросить, кто читал мою книгу?

Примерно пятая часть зала подняла руку.

– Видите, большая часть даже не подозревает, о чем речь, – спокойно прореагировал писатель. – Давайте расставим точки над i. Я действительно придумал махчетов и очень их люблю. Махчеты, с моей точки зрения, достойные люди, которые осознали свою свирепость и смирились с ней. Они попытались странным способом решить проблему и установили рамки, в пределах которых они ведут себя как хищники. Их каннибализм – не что иное, как попытка установить контроль над присущей человеку страстью к убийству, которая реализовалась в формуле: если я убью, то, по крайней мере, съем. Это существует и обосновано в природе. Махчеты – не наемные убийцы, и оказались втянутыми в войну случайно. Они воюют только сами с собой – в месяц чен.

А то, что мне пришлось услышать здесь, больше напоминает попытку создать военизированную организацию с элементами каннибализма, хотя бы в чистой теории. У такой установки нет будущего. Вы не можете воевать против всех. Вас просто раздавят.

В зале воцарилась тишина. Кузнецов говорил тихо, но казалось, что голос его гремит.