Принц и Виски

Я вздрогнула, обернулась и оказалась лицом к лицу с наполовину высунувшимся из воды Охотником. На его губах играла озорная улыбка, светлые глаза мягко мерцали, а от кожи с переливающимися капельками влаги одуряюще пахло свежестью. Ночь вдруг расцветилась множеством оттенков. И почему я считала её монохромной, не замечая, что листва на самом деле не серая, а болотно-зелёная, мрамор отсвечивает розовым, а на луне голубоватые пятна?

Как под гипнозом, скинула ботинки и погрузила ноги в воду, продолжая сидеть на бортике. Но оставалась там недолго, потому что сильные руки в мгновение ока стащили меня вниз, и вот я уже притиснута к краю и задыхаюсь от поцелуя.

Руки сами собой обвились вокруг его шеи, бессознательно притягивая ближе, пальцы запутались в волосах, а через мокрую одежду чувствовалось тесно прижимающееся горячее тело. Кровь колотилась в висках, наше смешавшееся дыхание и плеск воды оглушали, а меня утаскивало в сладкий обжигающий водоворот. Ещё чуть-чуть, и фонтан вскипит и испарится. Это было похоже на дневной поцелуй, как швейцарский шоколад на соевый батончик.

Из пучины порока нас обоих вытащило возмущённое конское ржание. Нет, скульптура не ожила: над нами, тоже в фонтане, возвышался Феникс. Всё это так отдавало сюром, что я на миг зажмурилась. Но когда снова открыла глаза, конь только фыркнул и заинтересованно покосился на мраморную кобылицу.

Касинель тут же отстранился, кажется, и сам немного ошарашенный своей вспышкой.

– Откуда он здесь? – выдавила я, пока Феникс обходил скульптуру по кругу, игриво прядая ушами и высоко вскидывая жилистые ноги.

– Верно, истомился на привязи и развязал верёвку зубами…

Отлично, заколдованный конь разгуливает по городу.

Феникс, чьи ухаживания кобылица отвергла с каменным равнодушием, выбрался из фонтана, попутно пихнув хозяина и обмахнув меня хвостом.

Касинель брызнул в коня водой.

– А ты не завидуй!

Феникс снова фыркнул и постучал копытами о плиты.

Когда кровь отлила от всех ответственных за чувства органов и начала наконец поступать в мозг, я поняла, что сижу в городском фонтане насквозь мокрая.

Охотник отодвинулся ещё немного, словно боялся, что не справится с собой и снова набросится.

– Прости, мне не следовало.

Мои глаза принялись внимательно изучать разрисованные граффити лавочки.

– Да забей, меня вообще-то по десять раз на дню целуют в фонтанах. Сегодня это уже одиннадцатый.

Касинель поднялся и протянул руку, предлагая помощь. Вода снова потекла по рельефной груди… Я страдальчески прикрыла веки. Лучше б сел обратно.

Когда я вылезла на площадку, выяснилось, что из всей моей одежды не вымокли только ботинки, и то потому что остались на дорожке. С трудом втиснув в них влажные ноги, я взялась за ненужную перешнуровку, которой посвятила не меньше пяти минут. За это время Охотник успел прополоскать, отжать и снова натянуть на себя рубашку. Выпрямившись, я кивнула ему – настолько чопорно, насколько позволяла мокрая кофточка с просвечивающим лифчиком, и откашлялась, чтобы предложить… Вообще-то я просто откашлялась.

Касинель хотел что-то сказать, но внезапно насторожился.

– Ты это слышала?

И метнулся в кусты.

Ну, супер. Это что, черта всех парней – убегать в неловких ситуациях?

– Слушай, париться совсем необязательно, я девушка понимающая…

Меня прервал короткий крик на другой стороне, за которым последовал глухой удар, как если бы одно тело врезалось в другое на полном ходу. Быстро обогнув кусты, я обнаружила, что Касинель прижимает к земле кого-то отчаянно сопротивляющегося, и остановилась как вкопанная, потому что узнала старомодный бархатный дублет. Жертва поняла безуспешность попыток высвободиться и покорно затихла.

– Варлог! – вырвалось у меня.

Касинель резким движением поставил пленника на ноги, встряхнул, и, когда свет от фонаря упал тому на лицо, у меня глаза выскочили из орбит.

– Чокаш?!

Тощий мужчина лет сорока, с взъерошенными волосами и шишковатыми коленями, радостно улыбнулся, обнажив щербину величиной с Большой каньон, и закивал.

– Что ты здесь делаешь? – опомнилась я. – Здесь – в смысле не в сквере, а в этом костюме?

Наш местный эксгибиционист принялся что-то лопотать, но разобрать удалось только слова «мягкий» и «тёплый», сопровождавшиеся любовными поглаживаниями дублета.

– Сын Шакала где-то поблизости! Говори, где он?

Охотник снова встряхнул его за шиворот, и лепет оборвался. Чокаш испуганно посмотрел на него и выдавил жалкую улыбку.

– Отпусти его, – распорядилась я. – Если Чокаш в сговоре с Варлогом, то я Кинг-Конг.

– Кто-кто? – нахмурился Кас.

– Больсая обезьяна, – любезно пояснил Чокаш, брызгаясь слюной в промежутки между зубами.

– Спасибо. – Я метнула в него мрачный взгляд и повторила Охотнику: – Отпусти!

Тот нехотя разжал пальцы, но остался рядом, показывая, что сбежать не получится.

– Откуда на тебе сие одеяние?