Принц для Агаты

Над Надиром всегда довлели гордость и предубеждения его рода, с этим он жил всю свою жизнь и принимал как должное. Незнающие люди, жаждущие высокого положения, считают, что оно, непременно, принесет им сплошные удовольствия. Но те, кто имеют вожделенные большинством титулы и звания, носят груз ответственности не только перед живущими ныне родственниками, но и отягощены доблестью своих предков и обязаны сохранить достоинство рода для будущих поколений. Вот почему Надиру полагалось жить по правилам аристократа, и непросто аристократа, а аристократа — мусульманина. Его вынужденное воздержание в радостях любви и прочих удовольствиях, предназначенных для молодых людей, было порождено не только его личными чувствами, но и правилами хорошего воспитания. Так, прежде чем начать полноценную сексуальную жизнь, Надиру нужно было жениться на девушке из хорошей семьи, дождаться, когда она родит ему ребенка, и только потом смотреть на других женщин.

Вчера Надир шел на выставку с большой неохотой. Недоверие к Богдановичу сделало его подозрительным и осторожным, он даже не сказал, что вполне сносно говорит и понимает по-русски, ведь главным условием работы “GIT” было знание языка. Но мудрый Хасан посоветовал ему принять приглашение Богдановича, чтобы лучше понять “серого кардинала” “GIT” и иметь представление об его намерениях.

Выставка показалась Надиру верхом безвкусицы. Сначала он дико злился на вездесущего Хасана и слащаво-пошлого Богдановича, которые затащили на сомнительное мероприятие, и вынудили смотреть на дешевые сувениры с рынков курортных городов. А эти фото! Предел пошлости. Любителям пляжей никогда не понять красоты и тонкости истинного Востока…

И вдруг, случайно подняв глаза, Надир понял, что за ним, кроме десятков любопытных глаз, следят милые глазки девушки, веселые и грустные одновременно, совершенно точно не пустые и не холодные, проникающие в его душу. Он онемел на миг, ощутил прилив восторга, сравнимого с восторгом хаджи, попавшего в круговерть вокруг священной Каабы. Будучи добросовестным исполнителем религиозных церемоний, и не раз испытывая духовную радость, Надир подумал, что встреча с девушкой была предопределена ему свыше. Это была любовь с первого взгляда.

Не думал он, что она так быстро впустит его в свою постель и раскроет самые сокровенные тайны своего тела. Это немного смутило его, ведь арабские учителя этикета и ислама учили его относиться к женской любви с некоторым предубеждением и осторожностью. «Аллах создал женщин на ступень ниже мужчин — говорили они, — но женщины хитры и могут порой принимать вид целомудрия и покорности. Помни, Надир, притчу о лисе и волке.»

Весь день Надир просидел на широком подоконнике в своей комнате, он много думал, о том, что произошло этой ночью, искал нечто такое, что бы могло хотя бы чуть-чуть умалить для него значение этого. Прислонившись к оконной раме, прячась от проницательных глаз Хасана за плотными шторами, Надир несколько раз вспоминал пресловутую притчу о лисе и волке, но никак не мог уловить смысл, который он смог бы применить относительно своей нынешней ситуации.

Когда за окном разлилась синяя морозная мгла и утопила в себе Москву, Хасан отдернул тяжелые шторы с большого окна. Надир сидел на подоконнике, подобрав под себя ноги, положив на колени подбородок, поросший темными волосами. На фоне окна, в котором с каждой минутой сгущалась мгла, профиль Надира выделялся четко и мягко, словно лунный серп.

— Надир, полетим ли мы домой, как ты задумал ранее, или останемся, чтобы оплакивать твоё горе? — спросил Хасан тихо.

— О каком таком моем горе ты говоришь? — Надир обратил на своего чуткого друга печальный взгляд, который не могли скрыть даже длинные черные ресницы.

— Если нет никакого горя, то тогда зачем ты сидишь тут, не ешь, не пьешь весь день? — Хасан уставился на него большими глазами и встал в возмущенную позу. — Мой шейх! — воскликнул он с неприязнью, — ты считаешь себя увечным или уродом?!

— Да почему ты так говоришь, Хасан — хаджи? — вскричал Надир, вытянув ноги, он резво соскочил с подоконника и встал перед Хасаном в растерянности.

— Потому что ты удручен разлукой в той женщиной, будто не думаешь уже встретить другую, более достойную твоей любви. — Ответил пожилой араб сурово, затем он с самым гордым видом скрестил на груди руки и прошелся по просторной комнате, размышляя. — Сегодня ты стал мужчиной, но, я вижу, что тебе не пошло это на пользу. Давай сейчас полетим домой, там ты хорошо подумаешь обо всем. И если по возвращении обратно, ты не перестанешь грустить по этой гордячке, то я лично найду и притащу ее к тебе…

— Ты прав, Хасан… — прошептал Надир, явно испытав облегчение после того, как получил от Хасана хороший совет. Посидев еще немного в раздумье, он встал и направился в гардеробную. — Нужно собрать вещи!

— Горничная давно сделала это, — сказал Хасан, обрадовавшись тому, что ему удалось повлиять на настроение Надира. Впрочем, как всегда.

3.2