Принц Ардена

Бледная, тонкая как пергамент кожа обтягивала кости матери так, что Рэндалл мог разглядеть каждую вену на ее руках. Под ее глазами залегли темные круги, а обсохшие, испещренные маленькими ранками губы уже давно утратили алый оттенок. Ключицы выпирали сквозь тонкую ткань сорочки, подчеркивая и без того болезненную худобу.

Рэндалл дрожащей рукой провел по сухим волосам матери и поправил жиденькую косу. А ведь когда-то густые роскошные кудри леди Виктории были предметом зависти многих женщин.

Покои матери были наполнены солнечным светом, но никакое солнце не могло одолеть царящий мрачный холод – холод приближавшейся смерти. Все здесь пропиталось хворью. Терпкий запах болеутоляющих настоек въелся в мебель и стены и раздирал нос и горло при каждом вздохе. Рэндалл сидел у изголовья кровати. Это место за последние месяцы стало для него единственным уголком света в огромном замке – и пыточной камерой тоже.

Он наблюдал, как с каждым днем матери становилось хуже. Из-за болезни, которая настигла ее сразу после родов, высасывала все силы и стремительно приближала тот день, когда он потеряет маму навсегда.

– Сынок, – хриплым шепотом прошелестела Виктория.

– Да, мама, я здесь. – Рэндалл наклонился ближе и погладил рукой ее лицо.

Мама слегка приподняла уголки губ и накрыла его руку ладонью. Она была ледяной.

– Сынок, – более живо произнесла она, словно прикосновение к сыну придало сил. – Что тебя тревожит, мальчик мой?

Рэндалл тяжело сглотнул и стиснул зубы, чтобы сдержать непрошеные слезы, которые плотной пеленой заволокли глаза.

– Я не хочу, чтобы ты умирала. – Он положил голову на грудь матери и судорожно всхлипнул.

Нет, он не должен плакать!

– Я понимаю, сынок. Но такова жизнь, эта болезнь долгие годы отбирала мои силы. – Она замолчала, чтобы перевести дух. Каждое слово давалось ей с большим трудом. – Ты должен понять, что смерть – это не плохо. Я наконец-то избавлюсь от боли…

Рэндалл сжал руками ткань пододеяльника, стремясь справиться с собственной болью. Он не хотел понимать, он был не готов.

– Это я во всем виноват, – прошептал он.

Да, Рэндалл винил во всем только себя. Если бы он не появился на свет, его мать не настигла бы эта хворь, с каждым годом по крупице отбиравшая жизнь. Если бы он не появился на свет, не было бы войны, которая унесла сотни жизней, в том числе и единственного наследника дома Корвинов.

Он принес в этот мир одни лишь страдания.

– О чем ты говоришь, сынок?

Рэндалл поднял голову и посмотрел в глаза матери.

– Это я виноват во всем. Лучше бы я вовсе не рождался, – сказал он твердым тоном, не терпящим возражений.

Виктория встрепенулась и попыталась приподняться, но сразу закашлялась и побледнела еще больше. Рэндалл приобнял ее за плечи и помог сесть, подложив за спину побольше подушек.

Украдкой вытерев кровь на губах красным платочком, она посмотрела на сына пронзительным взглядом.

– Рэндалл Регулус Вейланд, – в ее голосе появились металлические нотки, – запомни раз и навсегда. Твое рождение было велением самого Господа. И то, что произошло потом, это не твоя вина, а воля Его. – Она сделала паузу и трясущейся рукой потянулась к стакану, что стоял на прикроватной тумбочке. Рэндалл тут же налил из графина воды и добавил болеутоляющее снадобье. Он поднес стакан к губам матери, и та сделала два небольших глотка. – А что касается меня, – продолжила она, – то ты самое ценное, важное и дорогое, что есть в моей жизни. Ты мой сын, моя великая и светлая любовь…

Виктория погладила ледяными пальцами сына по щеке, и тот не смог сдержать судорожный всхлип.

– Но из-за меня ты умираешь, – шепотом сказал он, чтобы не выдать своего отчаянья.

– Рэндалл, если такова цена за твое появление на свет, то я готова отплатить ее в пятикратном размере. Сын мой, в тебе течет кровь двух могущественных семей Великого Материка. И я уверена, что тебя ждет славное будущее. – Она говорила таким твердым тоном, чем напоминала сейчас Рэндаллу дедушку. – Ты станешь великим правителем, таким, какого еще не видывал народ Ардена. Имя твое войдет в историю, я не сомневаюсь в этом.

С малых лет Рэндалл слышал об этом и уже привык жить с чувством ответственности, которая тяжелым грузом давила на плечи. Но ему было плевать на титул, земли и даже на людей Ардена. Ничто из этого не имело значения, когда единственный человек, которого он любил больше жизни, на протяжении двенадцати лет медленно умирал по его вине.

– Это все я, – едва слышно произнес он, но мама услышала.

– Рэндалл, я могу просить тебя кое о чем?

– Конечно, мама…

Виктория притянула сына к себе за шею, оставляя между ними несколько сантиметров. В такой близи Рэндаллу казалось, что он может видеть сквозь прозрачную сухую кожу матери кости черепа. Ему стало страшно. Он отчетливо видел, как из серой глубины ее глаз на него смотрит сама смерть.

– Запомни, сынок, ты ни в чем не виноват. Пообещай мне, что избавишься от чувства вины и не будешь разрушать себя. Пообещай!

Рэндалл не знал, сможет ли выполнить это обещание, но он постарается.

Ради нее.