Примула. Виктория

Принц Георг вырастал прелестным пухлым ребёнком. С него часто писали портреты. С него написали множество портретов. Его рисовали в мундирах и штатских придворных одеяниях — с длинными напудренными волосами — с косицей и без — с кудрявой романтически головой, в треуголках всех мыслимых фасонов — в драгунском мундире — в форме фельдмаршала — в шотландской юбке-килте и с пледом на плечах, с палашом и кинжалом, — во фраке с аксельбантами, расшитой грудью и меховым воротом, в панталонах в обтяжку и шёлковых чулках — в париках всех расцветок: белокурых, каштановых и чёрных, — и, наконец, в знаменитом облачении для коронации, память о которой была так дорога ему, что копии с этого портрета он разослал по всем королевским дворам, по всем британским посольствам Европы, а также в бесчисленные клубы и ратуши Англии, а также и всем своим знакомым. И вот, почти в каждом английском доме висел этот портрет, то есть копия!

Имелся ли у Георга IV характер? Умел ли он что-либо делать самостоятельно, без чьей бы то ни было помощи?

Доброжелатели утверждали, что принц был необычайно одарён, усваивал легко множество языков, современных и древних, был прекрасным наездником, пел, играл на виолончели. Был юношески горяч; однажды повздорил с отцом и громко воскликнул:

— Свобода навсегда!

А ещё он умел тратить деньги. За свою жизнь он потратил необычайно много денег.

В 1784 году ему исполнился двадцать один год. Он получил в честь совершеннолетия отличную резиденцию — Карлтон-Хаус, роскошно отделанную. За чей счёт? Странный и риторический вопрос! Да за счёт своих подданных!

Ему нужно было очень, очень много денег. Одни сюртуки чего стоили! Ему давали всё больше и больше денег. А нужно было ещё и ещё. А он тогда был молод и хорош собой...

А время подходило строгое, нравственное. Ещё совсем не так давно, в шестнадцатом, к примеру, веке, вся в золоте и дорогих каменьях, Елизавета Тюдор, королева Бэсс, символизировала для англичан богатство и процветание страны! Если королева сверкает в богатейшем одеянии, если королева пирует, танцует, даёт роскошные пёстрые празднества, стало быть, и страна процветает. Увидев роскошную королеву в роскошных носилках, народ сбегался к ней, приветствовал, радостно вопил:

   — Да здравствует королева!

И вот вам! Изменились времена. Теперь, ах, теперь, при виде разнаряженного короля, очень многие принимались ворчать, начинали подсчитывать, сколько он ещё потратил денег, сколько ещё заказал фраков и жилетов.

Зародились новые девизы, типа: «Мы тут с голоду пухнем, а этот фраки заказывает! А мы на него работаем, чтобы он фраки себе заказывал! Доколе?!»

И только в правление нашей будущей Героини всё уладилось, и Англия обошлась без революций.

Принц Георг был в юности очень хорош собой. Родись он во времена «весёлой Англии», елизаветинской Англии, и — весь в бриллиантах — и — народ весело бежит и орёт:

   — Да здравствует король!

Но времена, времена... совсем другие. Никаких тебе приветственных воплей. А всё же без Шекспира не обошлось!

Красавца-принца прозвали Флоризелем. Шутили. На сцене Друри-Лэйн шла «Зимняя сказка». Сказка о прекрасной принцессе Утрате и её возлюбленном, принце Богемии, Флоризеле. Роль Утраты исполняла красотка Мэри Робинсон. Уже при Карле I на английскую сцену вышли женщины, И какие женщины, храбрые, настырные, остроумные до неприличия. Нелл Гвин поднялась из сточной канавы до подножья трона — возлюбленная Карла II! А всё театр, театр!

Роман Мэри Робинсон и наследного принца ни для кого в столице не являлся тайной. Принца Георга потому и прозвали Флоризелем. Но хуже всего было то, что времена изменились. Они настолько изменились, что дерзкую Мэри Робинсон даже нельзя было казнить! А ведь Его Высочество писал ей письма. Сам писал, или кто-то за него писал, — не так уж и важно! А важно то, что Мэри грозилась эти письма отдать для публикации... Конституция и пресса! Ах, конституция и пресса!.. Пришлось заплатить актрисе пять тысяч фунтов, да ещё каждый год выплачивать пятьсот фунтов. Вот куда деньги-то уходили!

А ведь Георг IV имел восемнадцать любовниц (правда, не одновременно!).

Он был грациозен, у него были прекрасные манеры.

В родительском дворце жилось ужасно скучно. Молодые принцы от этой скуки принимались ужасно беситься. Но перебесившись, они превращались в мирных подданных отца и брата, и народ прощал им грехи молодости и любил за лихость, искренность и весёлый нрав.

Но ведь Георг был королём. От него чего-то ждали, чего-то требовали. А он... Он совершил открытие. Он изобрёл новую пряжку для башмака. Пряжка имела один дюйм в длину и пять дюймов в ширину, пряжка закрывала почти весь подъём и доставала до полу с обеих сторон. В новых башмаках, украшенных новыми пряжками, принц явился на свой первый придворный бал. Кроме пряжек, на нём был кафтан розового атласа с белыми манжетами, камзол белого атласа, шитый разноцветной канителью, парижские искусственные бриллианты, шляпа, украшенная двумя рядами стальных бус...