Прими свою тень

– Эти неумные поклонники удушат нашу Лорри. У меня, здоровой, и то сознание плывет. Давай лилии, их надо убрать в первую очередь.

Лорана с интересом прислушалась к шагам и негромкой ругани: часть букетов явно обладала повышенной колючестью. На лице лежала влажная ткань, мешающая открыть глаза и осмотреться. «Не иначе опять гроллье знахарство», – вяло прикинула Лорри. Иных мыслей в голове не наблюдалось: очнулась пострадавшая лишь частично, получила возможность осознавать происходящее, и то неполно. Двигаться или говорить не было ни сил, ни желания. Шаги снова вымеряли комнату от стены до окна. Шорох: видимо, букет лилий с трудом пропихивался мимо шторы. Тайя хмыкнула:

– Опять записка. «Самой жизнелюбивой женщине в красном. Мы в вас верим, поправляйтесь».

Снавь принюхалась и уточнила самым зверским тоном истинной жены вожака стаи:

– Пятый курс, врачи. Двоих знаю, ходили на мои лекции. Ну они у меня попляшут, голубчики. Я три месяца вбиваю им в головы идеи современной гармоничной ароматерапии, а они вон что вытворяют! И сирень давай. Не сезон, видимо, надо искать в оранжерее обломанную под корень жертву студенческого фанатизма… Глянь, ландыши, и те в наличии. С розовой ленточкой, я сейчас зарычу… «Лорри, вы мой идеал. Я даже куплю себе такое же платье».

Тайя рассмеялась и буркнула без прежнего раздражения:

– Пусть еще в обморок так же упадет, новая мода обозначится. Людям не повредит культ чрезмерного труда. Всяко лучше, чем потворство лени. Еще вот те два букета… Да, спасибо. Теперь парк надежно ароматизирован. Пойду, мне еще писать отчет для Совета. И мужа встречать. Надеюсь, Даур доберется до Академии еще до рассвета. Посиди с ней. Когда очнется – питье и лекарства по схеме… Очень тебя прошу: если я рухну в обморок, гони злодеев с лилиями. И кордин прими, ты сам за здорового не сойдешь даже в темноте.

Лорри еще немного полежала без движения, наслаждаясь восстановлением свежести воздуха. Ветерок свободно гулял по комнате, холодил ткань на лице. Постепенно Лорри осознала: кожу щек пощипывает, левая рука болит. Видимо, в падении слегка пострадала… Ткань с лица бережно сняли, одновременно поддевая ладонью затылок. Совершенно немыслимый здесь и сейчас голос директора Ялитэ сообщил:

– Очнулась, уже хорошо. Садись, осторожно… Сейчас напою по схеме из всех семи стаканчиков и объявлю выговор. Ты что творишь? Хочешь, чтобы меня сочли злейшим айри двух миров, рабовладельцем и подлым убийцей самой модной героини самой модной книги года? Пей, не закатывай глаза. Да, директор зол, директор готов тебя уволить. Но не может, поскольку выплатил аванс… – Ялитэ усмехнулся, с интересом наблюдая нехарактерный для Лорри виноватый и потерянный вид. Заглянул в листок, прочел: – «Второй напиток в белой емкости, принять через две минуты после первого и заесть клубникой». Готовься к мерзкому вкусу, все самое противное волвеки заедают клубникой. Превратили ее в круглогодично производимую культуру. Потребляют тоннами, забывая выплевывать хвостики… Пора, пей. Кусай ягоду, вот так. Хвостик мы отложим, ты же не волвек.

– И не ребенок, – слабо возмутилась Лорри, хотя ей понравилось чувствовать себя окруженной вниманием.

– Доходить до переутомления и падать в обморок – ужасающе безответственное ребячество, – сухо и строго укорил директор. – Я совершенно серьезен в отношении выговора. Мне требуется живой архивариус, а не труп, утопающий в цветах. Хотя, надо признать, медики заслужили благодарность: хорошо тебя подлечили, смотришься вполне симпатичным… трупом.

Лорри задохнулась. Сказанное было, несомненно, всего лишь вежливым ободрением. Но когда еще удастся переговорить с всемогущим и вечно занятым делами директором наедине, имея удобный статус тяжелобольной? Ее теперь нельзя бросать одну. И ругать – тоже. Лорана проглотила третий напиток, сморщилась, пережидая, пока едкая горечь прокатится по горлу и обожжет желудок. Старая язва заныла, напоминая о себе. Зато в голове стало безумно и легко. А что ей, собственно, терять?

– Вы… Ё-о-о, не получится так. Короче, признаюсь, всё, надоела мне эта ломка. Я читала твой дневник. Весь. Много раз. Я его в общем-то наизусть знаю. Вот.

Директор не стал рычать от злости и хлопать дверью, как того опасалась Лорри. И в обморок не упал, хотя и этот вариант больное воображение подсовывало с полным усердием. Айри лишь задумчиво пожал плечами. Мстительно влил в горло четвертый напиток, сверившись со списком. И, пока Лорри шипела и моргала, гоня слезы и борясь с тошнотой, взялся излагать свои соображения: