Прикосновение ненависти (ЛП)

Учитывая, как опыт участия в культе сформировал его жизнь — как это преследует его, — кто я такая, чтобы мешать ему делать то, что должно быть сделано?

— Эй. — Он притягивает мое лицо ближе. Насыщенная синева его глаз завораживает настолько, что я почти теряюсь в них. — Ты все еще со мной, верно? Ты не уйдешь. Правда?

— Рен…

— Правда? — спрашивает он сквозь стиснутые зубы. Что бы он сделал или сказал, если бы я ушла? — Ты отказываешься от своего слова?

— Нет. Нет, не отказываюсь. Я совсем не это имею в виду.

Я делаю паузу, глубоко вздыхаю, придавая тому, что последует дальше, тот вес, которого оно заслуживает.

— Я никогда не уйду от тебя. Никогда не откажусь от своего слова. Я с тобой до конца.

— Несмотря ни на что?

Надежда в его голосе делает его почти похожим на маленького мальчика. То, как она светится на его лице. Я почти могу представить его маленьким ребенком, втянутым в извращенные игры, в которые играли эти люди. У него не было ни единого шанса, бедняжка.

Так много других людей могут переживать то же самое прямо сейчас. Много других маленьких мальчиков и девочек, которые однажды могут носить в себе призраки того, что они пережили.

Я не могу его подвести.

Более того, я не могу позволить ему пройти через это в одиночку.

— Несмотря ни на что, — соглашаюсь я и говорю это каждым ударом своего сердца.

— Хорошо. — Его лицо, кажется, преображается, когда он улыбается. Я бы сделала все, чтобы он всегда был таким счастливым. Сияющим.

— Сегодня утром Ривер предоставил мне дополнительную информацию. Мы готовы приступить к следующему этапу.

Я киваю, выдавив улыбку, которая вряд ли может выглядеть искренней.

Он так взволнован, полон возбуждающей энергии, сомневаюсь, что он это замечает.

— Черт. — К моему удивлению, он поднимает руку и принюхивается, комично сморщив нос. — Мне нужно в душ. Прости, что тебе приходится быть рядом со мной, когда я в таком состоянии. Когда мы погружаемся в наши планы, я как будто забываю обо всем остальном.

— Я заметила. — Либо я очень хорошо скрываю свое раздражение на Ривера, либо он слишком занят, кипя от возбуждения, чтобы понять это. — Тебе повезло, что я здесь, и могу позаботиться о тебе..

— О, я так и знал. — Он улыбается мне, и я не могу не купаться в тепле и сиянии его любви. Если бы только я могла отвратить его от этой безумной идеи. Почему меня недостаточно, чтобы заставить его понять, чем он рискует?

— Тогда тащи свою вонючую задницу в душ. — Я игриво подталкиваю его в сторону ванной, смеясь, прежде чем повернуться к столу. Вид закрытого ноутбука заставляет меня нахмуриться. Хотела бы я знать, как связаться с Ривером. Я верю, что у нас двоих могла бы получиться приятная, информативная беседа.

У меня на уме не ноутбук и не Ривер, когда мой взгляд перемещается на несколько дюймов влево, где лежит телефон Рена.

Сколько раз я наблюдала, как он засовывает телефон в карман, и жалела, что не была чуть менее осторожна? Он никогда не оставляет его где попало. У меня не было возможности сделать хоть что-то, чтобы успокоить свою семью и развеять страхи, с которыми, я знаю, им приходится бороться.

Теперь на кону стоит нечто большее. Безопасность Рена, его жизнь. Возможно, он идет головой вперед на собственную казнь, и ничего из того, что я скажу или сделаю, не заставит его передумать. Он избрал этот курс. Он почти обезумел от возбуждения.

Сейчас, как никогда, мне нужен совет. Мне нужна помощь. Мне нужен мой брат.

И другого шанса, возможно, никогда не представится.

Поглядывая одним глазом на закрытую дверь ванной, мое сердце колотится, как молоток, я сжимаю телефон в пальцах, радуясь, что он не заблокирован. Это новый телефон, одноразовый, но Кью годами сохраняет один и тот же номер. Я знаю его наизусть и набираю, пока у меня не сдали нервы.

— Алло?

Недоверчивый лай моего брата снова вызывает у меня слезы на глазах. Я и представить не могла, что так соскучилась по нему; когда его голос вызывает в памяти его лицо в четких деталях, комок в моем горле угрожает задушить меня.

— Квинтон? Квинтон? — шепчу я, поднося руку ко рту, чтобы приглушить звук.

— Скар? О черт, это ты? С тобой все в порядке? Где ты? Ты все еще у Рена? Он причинил тебе боль? — Я почти уверена, что все это произносится на одном дыхании, его вопросы почти накладываются друг на друга.

— Я в порядке. Правда.

— Аспен рассказала мне о вас двоих, — объявляет он, и это ложится мне на уши свинцовой тяжестью. — Почему ты не поговорила со мной?

Мое сердце сжимается, и волна жара — жара предательства — угрожает опалить мои внутренности, прежде чем разум успокоит меня. Конечно, она бы так и сделала. Я уверена, как только они узнали, что Рен забрал меня, она призналась в нашем разговоре. Возможно, это был способ убедить Кью, что ему не о чем беспокоиться, что Рен никогда бы не причинил мне вреда. Что я хотела бы быть с ним.

— Она тебе рассказала?