Прикончить чародея

— Тебя я не обманывала никогда, — сказала Карин. — Это неинтересно. Ты очень странный чело… эльф. Сам врешь напропалую, но веришь всему, что тебе рассказывают. Эта леди Ива сделала тебя, как мальчика. Впрочем, ты и есть мальчик, так что это неудивительно.

Глава двадцать вторая, в которой главный герой беседует со вчерашней горничной о любви, наносит визит местной волшебнице и выслушивает очередную порцию плохих новостей

Утром следующего дня Карин отправилась продолжать поиски сэра Джеффри, а ко мне снова приперлась вчерашняя горничная.

Сегодня она была гораздо спокойнее. Быстро закончив с уборкой, она опять подошла к клетке, в которой я сидел.

— Меня зовут Аманда, — сказала она.

Я промолчал. После вчерашних неприятностей молчание казалось мне лучшей политикой.

— У тебя были неприятности с хозяйкой из-за меня? — спросила Аманда.

Я решил кивнуть в ответ. Кивок — это вовсе не разговор. Кивать все могут. Даже лошади. Может быть, она поймет мой намек и отвалит?

— Извини, — сказала Аманда. — Я не хотела. Просто для меня все это было неожиданно.

На этот раз кивать я не стал. Все и так понятно.

— У меня тоже были неприятности, — сказала Аманда. — Нам не разрешают трогать вещи постояльцев.

Зашибись, подумал я. Теперь я еще и вещь.

— Ты можешь поговорить со мной? Я обещаю, что никому не расскажу, и у тебя не будет новых неприятностей с твоей хозяйкой.

Чего ей от меня надо? С каких это пор люди разговаривают с животными и вещами? Она бы мне еще кусок сахара принесла, дура.

— Пожалуйста, поговори со мной, — взмолилась она. — Я… мне надо кое-что узнать.

— Что? — спросил я.

Услышав мой голос, она так обрадовалась, словно я был знаменитым оперным певцом.

— Некоторые вещи, — сказала Аманда. — Про мир снаружи.

— Зачем это вам? — поинтересовался я. — В том мире говорят, что любопытство убило кошку.

— У нас тоже так говорят, — сказала Аманда. — Твоя хозяйка хорошо с тобой обращается? — но я видел, что она хочет спросить не об этом.

Аманда не знала, как полагается разговаривать с животными, не знала, как задать интересующий ее вопрос.

— Нормально обращается, — сказал я.

— Нас учат, что мужчины — животные, — сказала Аманда. — Что мир вокруг Города Людей принадлежит мужчинам, и женщины сведены в нем до уровня рабынь. Это правда?

— Это по-разному, — честно сказал я. — Но я не видел, чтобы там с женщинами обращались так, как вы обращаетесь с мужчинами, — я ведь никогда не бывал в Вольных Городах. Впрочем, мужчины-рабы и женщины-рабыни были там равны между собой.

— Наши властительницы говорят, что мужчины сполна заслужили такое обращение.

— По-моему, такого никто не заслужил, — сказал я. — Хотя вашим властительницам должно быть виднее.

Подумай о чувствах девушки. Ей тут еще жить. Вдруг она поверит каждому твоему слову? Тогда ее будут ждать крупные неприятности уже в самом ближайшем будущем.

— Моя подруга Клаудия давала мне читать запрещенную литературу, — сказала Аманда. — «Ромео и Джульетта», «Тристан и Изольда». Что такое «любовь»?

— Понятия не имею, — сказал я. Как в двух словах объяснить то, что не смогли толком понять многие поколения людей, эльфов, гномов и других разумных существ? Единого универсального толкования этого слова не существует. Если Аманда ничего не поняла после прочтения всей этой сопливой лирики, что я мог рассказать ей о любви? Тем более, что я и сам ничего о ней не знал. — Любовь — это когда вы относитесь к другому человеку, как к самому себе.

— Я не понимаю, — призналась Аманда.

А я понимаю?

— Как вы относитесь к самой себе? — спросил я.

— Я… Я не знаю.

— Давайте я попробую объяснить вам на примере, — вздохнул я. — Представьте на мгновение, что вы — Джульетта. Та самая Джульетта из запрещенной книги. А я — тот самый Ромео, и мы с вами любим друг друга. Я отношусь к себе хорошо. Я хорошо отношусь к вам. Я сделаю все для того, чтобы мне было хорошо. Я сделаю все, чтобы было хорошо вам. Я готов многое себе простить, и вам я прощу то же самое. Я убью, чтобы спасти свою жизнь. Я убью, чтобы сохранить жизнь вам. Вы — это я, а я — это вы. Когда вы умрете, я тоже умру, потому что не смогу жить без вас, как не смог бы жить без самого себя.

Верю ли я сам в то, что говорю? Для того, чтобы что-то объяснить, совершенно необязательно это понимать.

Аманда молчала. Наверное, это для нее слишком.

Я вздохнул.

— Вы поняли хоть что-нибудь?

— Я…кажется… Эти книги… Но как можно любить животное?

Она не поняла. Она читала книги, но не поняла. И из моего рассказа тоже ничего полезного не вынесла.

Она разговаривала со мной, задавала вопросы, на которые мог бы ответить только человек, но продолжала думать обо мне, как о животном.

Стереотип, вбитый в ее голову с самого детства. Начавший свое существование за двести лет до ее рождения. Пытаться его сломать бесполезно, и мне совершенно не нужно. Скоро мы покинем этот город, и пусть все в нем останется так, как оно есть.