Приключения послушного Владика

— Не то, — категорически сказал он. — Так разоспишься на свежем воздухе, что тебя и самого унесут, не услышишь. Я получше придумал. Недавно читал в журнале «Наука и жизнь», что есть такие краски, возьмешься рукой — несколько дней ничем не отмоешь. Вот достать эту краску и обмазать кол.

— Ох, и придумал! — сказал Егорка. — Дожидайся, пустит тебя Витька домой! Отсидится, смоет краску и — шито-крыто. Думаешь, усну, не услышу? Я все предусмотрел. От щита проведу к засаде жилку. С колокольчиком. Начнет щит вытаскивать — колокольчик у меня над ухом: дзинь, дзинь! А я — фонариком: «Здорово, Витёк!»

— Во, голова! — восхитился Владик. — Только как же ты один?

— А так. На свежем воздухе ведь. Красота!

— А мы?

— Говорю же: дома спать будете. И не спорьте! Я кто? Командир. А приказы командира не обсуждаются.

Пообедав, Егорка принялся мастерить свою хитрую снасть с колокольчиком, а Владик все-таки сел наконец за письмо. Дольше тянуть некуда — скоро две недели, как живет в гостях. Мама, конечно, ругает его и сердится.

Двойного листа Владику не хватило. Пришлось снова обращаться к Наташе.

— Тете Зине привет от меня передай, — попросила она. — И папе твоему, и сестре. Чтобы экзамены в институт хорошо сдала.

Наташину просьбу Владик выполнил уже на шестой странице.

С портфелем, из которого высовывался конец проволоки, в комнату вошел Егорка. Он сел к столу напротив Владика и с интересом смотрел, как тот пишет письмо.

— Это про что же накатал столько? — терпеливо дождавшись, когда Владик закончит писать, поинтересовался Егорка. Целое сочинение.

— Да про все. Владик с удовольствием перегнул липки. И про тебя написал. Даже про то, как собираешься вечером спрятаться в засаде.

— Точно, дело верное. — Егорка расстегнул портфель и достал проволочку, загнутую с одной стороны и виде крючка. На конце крючка за хвостовик с дырочкой был привязан медный голосистый колокольчик. — Видишь, — сказал Егорка, — стальная проволока, упругая. Сработает сразу… Ты письмо сегодня будешь отправлять?

— Обязательно!

— Тогда пошли на станцию. Вечером с поездом и укатит. А на обратном пути завернем к роще. Надо место для засады выбрать удобное.

Егорка снова уложил в портфель крючок, тонкую, прозрачную жилку, заодно и письмо Владика положил. Осторожно заглянув в соседнюю комнату, он торопливо сказал:

— У отца Наташка. Пошли скорей. А то увяжется с нами.

Только потом, когда дорога от озера свернула к железнодорожной станции, Владик понял, почему Егорка не хотел, чтобы сестра пошла с ними.

— Трещит, трещит, как сорока. Толком поговорить не даст. — После такого вступления Егорка нахмурился еще больше и покосился на Владика. — Ну, ты и завернул тогда! Выходит, сила только дураку нужна? Умный, выходит, и без мускулов проживет?

— Я так не говорил. Я говорил про кулак.

— Не все ли равно!

— Как это все равно! — вскинулся Владик. — Очень даже не все равно. Правду не кулаком доказывают. Сила не в кулаке.

— Да ладно, — уже миролюбиво сказал Егорка, — чего кипятишься? Я будто не понимаю! Понимаю. Потому и приготовил вот это. — Он приподнял портфель. — Хитростью докажу. Ведь хитрость — тоже ум? Верно?

— Хитрость… — неуверенно протянул Владик.

— Ну… военная хитрость, — уточнил Егорка.

— А, военная, конечно.

— Слушай, Владь, а ты вообще молоток! — похвалил Егорка. — Я и не думал сначала. Жаль, что самбо не знаешь. Хочешь, покажу один приемчик? — Он сошел с дороги на траву и положил портфель. — Значит, так: вот стоите друг против друга, ругаетесь, на испуг берете. А ты не жди, хоп на колено!

В ту же секунду Егорка присел, ухватил Владика за ноги, рванул чуть в сторону, на себя, и Владик, потеряв опору, шмякнулся спиной на землю.

— Не ушибся? — помогая приятелю подняться, спросил Егорка.

— Ничего, — растерянно сказал Владик, — терпимо.

— А теперь попробуй… — Но Егорка не успел договорить: Владик вдруг упал на колено, и Егоркины ноги взлетели вверх.

— Ну, тебе только покажи! — продолжая лежать в мягкой, густой траве, восхитился Егорка. — Садись, отдохнем малость, — сказал он. — Торопиться некуда… Владь, я штуку одну придумал…

— Яму под щитом вырыть? — опускаясь рядом с Егоркой, весело спросил Владик. — Как древних мамонтов ловили.

— Другое совсем… Не догадаешься.

— Новую вилку с… шестью зубьями, — улыбнулся Владик.

— Вилка — это мелочь. Ерунда в общем.

— А тетя Нина говорила — такое изобретение! И сам тогда тоже: «В музее будут показывать!»

— А может, и будут… — Егорка смотрел вверх. Серые, широко раскрытые глаза его медленно смещались влево. Вот скажи: сколько весит самолет?

— Смотря какой самолет.

— Ну, в среднем. Вон, например, летит. Кажется, Ту.

Владик отыскал в синем небе движущуюся серебристую точку.

— Ух, высоко! Даже не слышно… Сколько весит? Тонн двадцать, наверно.

— Двадцать, говоришь, — прищурился Егорка. — Допустим… Значит… значит, получается двести самолетов… Не понял? Ну-ка, посчитай, сколько у вас дома вилок. Всяких — стальных, алюминиевых. От сервиза.

Уже и самолет скрылся из виду, когда Владик наконец справился с трудной задачкой.

— Кажется, двадцать шесть.