– А так… Пишем, что из Полоцка, мол, пришёл пленник, говорит что рать большая там собралась, а просим пшеницы на засаду. А понимать сие так следует – вместо пленника из Полоцка, что к тевтонам ближе, басурмане войском идут. Вместо того, что рать велика, пленником увидена, следует читать, что нету у нас войска, неприятеля встретить. А вместо просьбы прислать пшеницы на засаду, понимается что нужен тут и князь со дружиною, и новгородцы, кто с оружием дружен. А коли речь велась бы только о коннице, то просили бы овса, пешие воины – жито.
– А ночью в дождь, поди, холодно было? – не отставал Онфим.
– А нас дядька Гуннар научил, как холод да сырость пересилить. – отец хитро посмотрел на сына и очень серьёзно сказал: – Нужно только посмотреть в небо, и попросить «дождик, улыбнись».
– И всё? – недоверчиво посмотрел на отца Онфимка.
– И всё. – улыбнулся тот. – Принеси-ка из дождевой кадки водицы испить.
– Из кадки?! – воскликнул изумлённый Онфим. Это же через весь двор идти.
– А ты сходи. – кивнул отец.
Вышел Онфим на двор. А дождь холодный так и норовит за шиворот залезть. Холодные капли и по спине, и за пазуху, и по щекам ползут. Темно, холодно. Глянул Онфим в небо, да и сказал дождю, как отец велел: – Дождик, улыбнись. – И тут случилось странное. Тот дождик, да не тот. Такой же холодный, такой же мокрый. Но, не пугает, не гонит в дом с улицы. Побежал Онфимка к бочке, зачерпнул чистой дождевой воды в кружку, что отец дал, да и бегом назад. Вернулся в горницу мокрый, да весёлый. Кружку на стол поставил и радуется.