Приключения Бульбобов

Сумку потрясли, заглянули внутрь —третьего не было.

В нос нам лезли незнакомые, резкие запахи, хотелось чихать. Невкусно пахла поликлиника!

Не чуяли мы только запаха дяди Михася, Толи и Коли.

— Смелей! Побегайте! Смелее! — оглушительно галдели дети и сами бегали по коридору, подталкивая нас, тянули за передние лапы.— Засиделись. Фью-фью-фью! Догоняйте нас!

Мы пугливо и неловко пробежали несколько шагов. Все страшно обрадовались и захлопали в ладоши. Словно мы совершили геройский подвиг. Шум, гам, топот ещё усилились.

На шум стали открываться двери в коридоре слева и справа, оттуда выглядывали люди в белых халатах и белых шапочках. Не только тёти, но и дяди.

— Это что ещё за цирковое представление? Что это за собаки? — послышался строгий женский голос.

Кругом перестали прыгать, бегать, кричать и смеяться. Дети расступились. Мы увидели сперва огромные ноги в туфлях, а потом разглядели и всю тётю — большущая, тоже в халате, только не белом, а сером, в руках у неё была палка с мокрой тряпкой. Не иначе как большим начальником была эта тётка.

— Чьи это собаки, я вас спрашиваю? Это вам не ветеринарная лечебница! Кто привёл? Кто разводит антисанитарию? — гремел её голос.

Мы сидели, прижавшись друг к дружке, как сиротки. Мы не знали, что с нами будет. Никто не отвечал на грозные вопросы. Только самый маленький мальчик сказал:

— Они тут…— показал он на самые близкие к нам двери.— И дядя с ними… Пошли лечиться.

Грозная тётя в сером халате, открыв эту дверь, закричала:

— Чьи собаки? Сейчас же унесите их из поликлиники, а то оштрафуем!

Из этих дверей, поднырнув под тёткину руку, выскочил Коля. Его, наверно, уже вылечили. Он схватил нас, стал запихивать в сумку. Сперва Боба хвостом вниз, а я был зажат у него между колен. Руки и колени у Коли дрожали. Замок не слушался, я выскользнул на пол…

— Мальчик, где твоя мама? Мы сейчас вызовем санитарную инспекцию и оштрафуем её! Это же чёрт знает во что поликлинику превратили!

— Мама на работе… — сказал Коля. Он засовывал уже меня в сумку, вниз головой

— А с кем ты здесь? — не отступала грозная тётка.

— Один,— схитрил Коля.

— Как один?! — тётка даже закашлялась. — Такой маленький и без мамы ходишь?

В это время я вырвался от Коли и нырнул в чащу столпившихся ног.

Вижу — коридор пустой, все стоят кучей. И бросился по коридору куда глаза глядят.

— И-и-и-и-и! — завизжал кто-то из детей. Завизжал от радости. Затопали ноги, меня бросились догонять и ловить.

— Ату его! Ату!

— Ловите его! Держите!

— Перекусает всех, он бешеный! Не трогайте, я сама! — кричала тётка в сером халате. Она бежала впереди, размахивая тряпкой.

А тут и коридор кончился, бежать дальше некуда.

— А-а-а-а…— все сбежались ко мне толпой.

Схватила меня не тётка, а девочка с большим бантом в светлых волосах. Взяла меня и отдала Коле в руки. Все шли за нами и приговаривали: «Ну и молодчина! Ну и артист!» — «Как его зовут?» — «Мальчик, вы собак не продаёте?».

Но Коля шёл молча. А тут и дядя Михась с Толей вышли от доктора и поспешили нам навстречу.

НА ВЫСТАВКЕ СОБАК

Как только мы вышли из поликлиники, дядя Михась громко расхохотался:

— Ха! Ха! Ха!

— Хе-хе-хе! Хи-хи-хи! — звонко подхватили Толя и Коля. Они несли нас на руках.

— И тут страху натерпелись. Не везёт вам,— сказал дядя Михась.

— Бедненькие… — дружно вздохнули Толя и Коля, укачивая нас.— Папа, давай не станем садиться в эти автобусы, троллейбусы. Пойдём пешком.

— Давайте, — согласился папа.— Заодно и Булька с Бобом прогуляются. Ничего опасного у вас доктор не нашёл. У Толи небольшой катар горла.

Пока мы шли, Толя и Коля дважды спускали нас погулять. Во второй раз мы гуляли вдоль высоченного забора из железных прутьев. За ним росло много, много деревьев — это называется парк. На заборе висел щит, а на нём большая бумага — объявление. Вверху нарисованы такие собаки, как Султан. Дядя Михась громко прочёл то, что там было написано. Толя и Коля тоже прочли: «Выставка собак».

— Собачья выставка! Ой, мы хотим на собачью выставку, папа! — закричали они, перебивая друг друга.

— Во-первых, туда надо ехать — далеко. Она не в этом парке. Во-вторых, выставка завтра, в субботу.

— Мы Бульку и Боба выставим!

— Щенят не выставляют. Там всяких чемпионов, собак с дипломами и медалями хватает. Породистых… А ваши — неизвестно кто…

Опять то же самое — «неизвестно кто»… Настроение у Толи и Коли сразу испортилось. И у нас испортилось. Мы даже захотели спрятаться куда-нибудь в кустарник, чтобы никто не видел, какие мы некрасивые, непородистые.

Конец этого дня и ночь прошли без приключений, не о чем и рассказывать. Все ждали завтрашнего дня, ждали выставки. Даже тётя Катя больше на нас не сердилась. У нас уже был ящик с песком, и мы сразу научились им пользоваться. А вот на дядю Михася сердилась. Говорила, что он впал в детство с этими собаками и с выставками. Мы не знали, плохо ли это — впасть в детство. Знали только одно — дядя Михась хороший, он понимает маленьких.

…И вот пришло это завтра, и мы поехали на выставку.