Приключение длиною в день

Но кого увидели мои герои, когда открыли дверь? Разве старика? Как бы не так! Перед ними стоял гладко выбритый, прекрасно подстриженный, стройный мужчина непойми скольки лет. Они ни за что не признали бы в нем проводника, если бы он не пришел в туристском костюме, специальной куртке и с полной выкладкой. Даже котелок болтался, притороченный сбоку к рюкзаку.

– Будем знакомы, – сказал он с приятной улыбкой. – Меня зовут Максим Константинович. Я, как это принято выражаться в некоторых кругах, маг вне категорий. Ну, и ваш проводник на ближайшее будущее.

Затем мужчина достал из кармана флакон, протер остропахнувшей жидкостью руки и присел на корточки перед Хэмом.

– Да, сказал он, – не поднимаясь и не поворачивая головы. – Тут все серьезно. Дело в следующем. На край мира я вас препровожу и яблочко с дерева жизни добыть попытаюсь. Но путь этот занимает целый день – с утра до вечера, и никак не меньше. А песик-то ваш совсем плох. Не доживет ваш песик.

А потом спросил просто, как будто дело шло о стакане воды:

– Ну, кто готов пожертвовать жизнью?

– Я, – сказал Василий.

– Я, – шепнула Даша.

– Девушка сподручней будет. Привык я как-то за последние годы с женским полом работать.

Маг взял пса на руки и пошел в комнату.

– Подушка есть?

– Есть, конечно, – ответила девушка.

– Ну, так бери подушку и ложись на диван.

– Э, ты чего делать собрался!– встрепенулась Марья Михайловна.

– Жизни их делить буду. Своей-то у вашего пса почти не осталось, вот красавица с ним и поделится. А вы следить будете. Потому что я-то буду далеко.

Возражать ему как-то не хотелось. Даша легла, Максим Константинович положил рядом с ней Хэма, так что его голова легла ей на живот.

– Спите, – сказал маг, – и девушка закрыла глаза. Пес тоже расслабился, дыхание его стало ровным, хвост несколько раз слабо вильнул.

– И пусть спят, – продолжал проводник. – Теперь их не добудишься. Теперь проснутся они или к жизни, или к смерти только завтра на вечерней заре. Да и нам спать пора.

– То есть как? – встрепенулась Кондратьевна.

– А вот так, – щелкнул пальцами совсем не старик, – утро вечера мудренее. – И все заснули, кто где был.

5. Все в сборе

Разбудил Василия звонок в дверь. За дверью стояла мадам Петухова с сонными глазами. В руке она держала кошачью переноску, в которой кто-то шуршал.

А дело было так. Почему-то в семье Петуховых никто не озаботился исчезновением Василия. Почему-то мама с папой не волновались. И Нютка не искала старшего брата. И бабушка ничего не заподозрила. Только в пять утра, проснувшись на диване в детской, она вдруг ясно поняла, что внук не ночевал дома. А потом увидела Нютку. Нютка сидела посреди кубиков с азбукой и сосредоточенно строила из них башню. Башня в общем-то была бы как башня, если бы при свете ночника мадам Петухова не прочитала, во что складываются буквы на кубиках.

А там было написано: «иди к хэму». Мадам Петухова потерла глаза и посмотрела на другие кубики, раскиданные по полу. «возьми сс» – гласили кубики. Мадам Петуховой представился артист Тихонов в форме штандартенфюрера. «Надо было пить глицин», – подумала мадам Петухова, но тут к ее ноге прижался теплый пушистый бок. Это был Семен Семенович. «Возьми меня! Иди к Хэму» – говорила вся его морда.

Ну и, конечно, уже привычная к сверхъестественному бабушка не растерялась. Вообще повела себя собранно и уверенно. Быстро заварила себе кашу в кружке, сделала кофе, поела, записку оставлять не стала – Нютка и так тут со всеми разберется, кота в переноску, и на улицу. Матиз, правда, пришлось откапывать, потому что всю ночь шел снег. Ну, да мадам Петухова еще сильна! И вот она тут, на пороге хэмовой и дашиной квартиры, готовая к любым неожиданностям.

Ну, она-то готова была, а вот Василий, Оомия и Марья Михайловна несколько удивились, когда, вернувшись в комнату, обнаружили Хэма-человека, сидящего на полу и глазеющего на Хэма-собаку, мирно спящего в дашиных объятиях.

Максим Константинович деликатно кашлянул и скромно сказал:

– Ну, мы тут поколдовали немного с Кондратьевной, пока вы спали…

– Хэм спасен? – обрадовалась японка.

– Нет. Просто плод с дерева жизни поможет только тому, кто его сорвет сам. Собственными, так сказать, руками. А как он сорвет, когда он – пес, да еще и больной пес. Вот и пришлось их разделить: собачья сущность останется здесь ждать исцеления, а человеческая пойдет со мной за спасением.

Тут Василий хмыкнул, сглотнул слюну, скосил глаза на бабушку и заявил:

– Я тоже пойду!

Мадам Петухова охнула. Семен Семенович в клетке мяукнул.

– Да, пойду! – настаивал подросток. – Я уже взрослый!

Мадам Петухова опустилась на стул, переноска выпала из ее руки и стукнулась об пол, Семен Семенович опять мяукнул.

– Пойдешь, – резюмировал Максим Константинович. – Так все вместе и пойдем. Вчетвером, – и открыл переноску. Кот выбежал наружу, обнюхал протянутую руку проводника и громко заурчал.

Марья Михайловна, все это время подозрительно молчавшая, посмотрела на Кондратьевну и сказала низким недовольным голосом: