Приключение длиною в день

И невелик вроде мост, а идти по нему долго. Причем где-то посередине мои герои погрузились в плотный туман, густо пахнущий смородиной, а когда туман рассеялся, увидели, что мост кончился, и стоят они перед дубом. Перед зеленым дубом, если точнее выразиться. Вокруг дуба вилась цепь. Златая цепь, если точнее выразиться. А по цепи гулял… Нет, не гулял по цепи, а лежал на толстой дубовой ветви, свесив лапы и хвост (точь-в-точь как в саванне на деревьях лежат леопарды) огромный кот. Видимо, то был кот ученый. Шерсть у кота была необыкновенная: половина шерстинок шелковая, половина серебряная, отчего шкура его переливалась в лучах солнца и казалась необыкновенно привлекательной.

Кот, увидев Семена Семеновича, заорал бешено:

– Контрабанда! – спрыгнул с дерева и бросился в драку. Но драки не случилось. Семен Семенович, то ли от неожиданности, то ли что-то имея себе на уме, обратился не в слона, как можно было бы ожидать, а в птицу. В крупную птицу. В африканского страуса, если говорить всю правду. И страус этот явно намеревался дать своей мощной лапой пинка приближающемуся ученому коту. Ну, кот на то и ученый, чтобы сообразить все последствия и вовремя остановится.

К тому же Максим Константинович, все это время наблюдавший за котом ласковым взглядом, вдруг сказал мягким нежным голосом:

– Да ладно тебе! Разве не видишь – я с ними. А со мной ведь можно? – и подмигнул сначала левым глазом, а потом, для верности, правым.

– С Вами можно, – согласился кот. – А зачем пожаловали?

– Хотим добыть плод с дерева жизни.

– Ну, ты же правила знаешь?

– Что-то запамятовал.

– Только тот может сорвать волшебный плод, кто крепко стоит на земле и кто прошел огонь и воду.

– Ну, допустим, мой герой такой. Дэв его в землю не вбил, русалка красотой не соблазнила, и дракон силой не устрашил.

– Но есть еще одно условие. Вроде как необязательное, но необходимое.

– Какое же?

– Одиноко мне тут. Край мира, понимаешь… Добираются сюда немногие, а те, кто добираются, обычно скучные собеседники. Им бы мечом помахать, да копьем потыкать. А я люблю культурный разговор.

– И что?

– Что-что? Сказку давай! Невиданную историю, которой я еще не слышал! – изложил, наконец, свое требование кот и свернулся клубком, насторожив уши.

Максим Константинович посмотрел на Хэма. Хэм был растерян – он никаких сказок не знал, и удивительных историй тоже. А вот Василий просто из кроссовок выпрыгивал, так ему хотелось высказаться.

– Ну, начинай, что ли, – кивнул ему маг.

И Василий начал:

– Однажды в семье одного мальчика появился щенок. Мальчик был обыкновенный, а щенок – необыкновенный. И выяснилось это так…

29. Скоро сказка сказывается…

Василий рассказывал историю обратного оборотня совсем не так, как ее рассказывала вам я, любезные читатели. Во-первых, потому что я – автор, а автор знает о своих героях значительно больше, чем они сами о себе знают. Во-вторых, потому что был подросток, а подростки не сильны в описании чувств. А в-третьих, потому что торопился – уже заметно вечерело, и надо было в самые короткие сроки добраться, наконец, до дерева жизни и добыть его плод. Зато Василий компенсировал скудность своего языка мимикой и жестами. Он скорчил такую страшную рожу, описывая ярость вампира Владиса, что ученый кот выгнул спину и зашипел. Он весьма выразительно изобразил, как Оомия смеется, закрывая изящно рот ладошкой. И вызвал апплодисмент Хэма, когда показал, как оборотень забил дэва по пояс в землю.

Наконец, рассказ был кончен. Кот ученый потянулся, зевнул и сказал важно:

– Ну, что ж. Рассказ в целом интересный. Чувствуется влияние классики. «Русалочка» там, «Спящая красавица», «Василиса прекрасная»…

– Причем тут Василиса? – сурово взглянул на кота маг.

Кот задумался, почесал задней лапой за ухом и ответил:

– Ну, как причем? Там баба-яга помогала Ивану-царевичу, а вам помогают эти две старушки.

– Кондратьевна – вовсе не баба-яга! – вступился за соседку Василий. – А Марья Михайловна, конечно, ведьма, но не до такой же степени!

– Молод ты еще о филологии рассуждать! – буркнул кот. – В общем, подходящая сказка. Можете забирать, – и он махнул лапой в сторону дуба.

Первым сообразил Хэма.

– Так что, – удивленно сказал он, – это и есть дерево жизни?

– Угу, – кивнул кот.

– А плоды дерева жизни, значит, желуди?

– Угу.

Василий нервно хихикнул.

А Хэм полез на дуб. Лезет-лезет, а ствол все длиннее и длиннее. Старается и старается дотянуться, а ветки все дальше и дальше. «Тьфу ты, – думает Хэм, – все-то тут не как у людей, все-то с хитростью!» И представилось ему лицо Даши, вот она спит в обнимку с Хэмом-собакой, а солнце все больше склоняется к западу, комната наполняется длинными тенями, и уже совсем немного времени осталось, чтоб ее спасти… И рванулся оборотень из последних сил, смотрит – а он уже далеко среди ветвей и прямо перед его носом болтаются два спелых золотистых желудя с кофейными чашечками… Сорвал, и скорее вниз.

30. Страшная—страшная тайна