Приказано соблазнить

— Неудивительно, что тебя недолюбливают, знаешь ли, — пожаловалась Тиффани, когда за ними закрылась дверь. — Отец и не подумает тебя поддерживать, если ты будешь продолжать в том же духе похищать его дочь.

— Я знаю, твой отец меня ненавидит, но нельзя ему позволять разлучать нас. Если ты зла на меня, скажи мне об этом открыто, — парировал Ризард, стягивая смокинг и отбрасывая его в сторону. — Не убегай от меня. Этого я не перенесу.

Слова его вызвали ураган эмоций в душе Тиффани, она пошатнулась, чувствуя, как сердце дрогнуло в груди и мурашки побежали по телу. Это был ответ на его искреннее признание в глубоких чувствах. Тело словно предупреждало ее отнестись к нему с осторожностью. Сейчас любая резкая реакция была бы для них обоих катастрофой.

Она может причинить ему боль.

Слегка качнув головой, она попыталась урезонить себя: нет, не может быть. На лице Ризарда была написана неподдельная тоска, но скорее всего, причиной ее была другая женщина. И только во взгляде его мелькнуло что‑то, что заставило ее замереть. Странное спокойствие поселилось в душе, по‑прежнему раздираемой болью от прежней обиды. Тиффани стояла, не зная, что сказать. А сказать или сделать что‑то было просто необходимо. Невыносимо было видеть его страдания, отчасти оттого, что причиной их была другая. Но как бы Тиффани ни хотелось забыть об этом, какая‑то часть ее неумолимо жаждала подробностей. Так врач осматривает рану, чтобы понять, как ее лечить.

— Ты… — Тиффани запнулась. — Ты расскажешь мне о ней?

Ризард подошел к бару, налил себе бокал, выпил и снова наполнил его для Тиффани. Когда он подошел, на лице его было какое‑то странное отрешенное выражение, а глаза горели непонятным, но опасным огнем.

— Вы были женаты? — шепотом спросила девушка.

Ей хотелось, однако, задать совсем другой вопрос: «Ты любил ее?» — но она не осмеливалась.

— Мы были помолвлены. Луиза хотела выиграть войну, а потом уже думать о свадьбе. Она была воительницей, идеалисткой, очень страстной и умной. Я встретил ее, возвращаясь с похорон матери. Я был вне себя от ярости и жаждал отмщения, но она убедила меня в том, что мне удастся собрать народ. Она смягчала меня.

— Ты сказал, она была примером для всей страны, что все ее почитают. Что произошло?

Сделав щедрый глоток, Ризард сдавленным голосом произнес:

— Ее взяли в плен и хотели использовать против меня. Она решила свою судьбу сама.

Тиффани в ужасе прижала руку к губам и выдохнула. Так вот о ком говорил Ризард. Глядя на него, она поняла вдруг, что подробности ей больше не нужны, вполне достаточно того, что он рассказал. Удивительно, как он еще держится, не поддался горечи и желанию отомстить.

Ризард отвернулся, но Тиффани успела увидеть на его лице боль и чувство вины.

— Мне так жаль, — выдохнула она, протягивая к нему руки.

Он отстранился:

— Здесь уже ничего нельзя сделать. Мы оба знаем, что смерть — это конец всему. Нельзя изменить прошлое.

— Нельзя, — согласилась Тиффани, глядя на шрамы на руке. — Можно лишь жить с ним. И помнить о тех, кто ушел. Так вот чего ты хочешь? Исполнить ее мечту? Вот почему любой ценой готов восстановить мир в Брегновии — для нее?

— Я не единственный, кто понес ужасную потерю, Тиффани. Я хочу этого для всего моего народа.

Она понимала его и сочувствовала, но все же ощущала себя очень одинокой. Сердце ее болело за них обоих, и инстинктивно она хотела помочь Ризарду. Даже если он и использовал ее в своих целях, то не ради собственной выгоды. А она любила его так сильно, что не могла отказать в поддержке в трудную минуту.

Она любит его.

Глядя себе под ноги, на красные крапинки в ковре, Тиффани прислушивалась к своему сердцу. Отчасти она презирала себя за то, что спустя всего лишь полторы недели позволила себе такое сильное чувство. Разумеется, мама права, она всего лишь игрушка в руках этого мужчины. Но сравнивая свои чувства с тем, что она испытывала по отношению к Поли, Тиффани понимала, что эта любовь более зрелая, глубокая — и опасная. Потому что она ставила его интересы выше ее собственных. И стоит ему захотеть, ради своей любви к погибшей Луизе Тиффани можно будет принести в жертву.

— Я сказал себе, что если я не могу жениться на Луизе, то не женюсь вообще. — Осушив бокал, Ризард поставил его и сунул руки в карманы. — А потом встретил тебя.

Ага, и понял, какая удача падает в руки.

— Я понимаю, — сказала Тиффани, стараясь не выдать своих мрачных мыслей.

— Да? Я вот не очень себя понимаю. Это не было обетом целомудрия, я ведь продолжаю жить и изредка увлекаюсь женщинами. Но ни с одной из них дело не шло дальше мимолетной интрижки.

Тиффани отчаянно пыталась не вдаваться в подробности того, что слышит. То, что предложил ей Ризард, и так было намного больше того, что она надеялась испытать когда‑либо в своей жизни. Не нужно надеяться на большее.

— Я понимаю, что для тебя главное — интересы страны, Ризард. Ты был очень добр ко мне и помогал…