Приют забытых душ

– Куда ты меня завел, старче? – процедила девушка сквозь зубы. – И кто ты вообще такой?

– Хех, – довольно заговорил дедок. – Только не серчай, доча. Не нервничай ты так. Я, хех, сейчас все объясню, милая. Лука меня зовут. И не убьешь ты меня, не трать патроны. Пригодятся еще. – И, увидев, как девушка направляет оружие на тени, добавил: – Да не против них. Людей против. Тебе еще дальняя дорога предстоит и тяжкое испытание…

– О чем ты? – недоуменно переспросила Сова.

– Ну, конечно же, о жертве твоей. О мести. О том, что отложила ее ради благих целей, ради светлых и не запятнанных кровью детишек. Воздастся тебе, поверь.

– Да кто же ты? – вновь повторила Макаренко. Она пока еще ничего не понимала.

– Я же говорил, – терпеливо начал старичок. – Я – Лука, батюшка, неживой среди мертвых.

– Это как еще? – удивилась девушка. Ситуация казалась ей все более абсурдной.

– Да вот так. Ни жив, ни мертв. Знаю только, что существую, но как, не понимаю, – старичок в балахоне вновь развел руками. – Не ем, не пью, а как-то живу уже двадцать лет. С той поры, как какую-то хрень на город сбросили. Она извратила пространство, само время. И эти убиенные, – дед указал рукой на тени, – никак не могут найти покой. А проявляются только у Кремля, где и рвануло, где и уничтожило монахов, да и людей из города. А я вот проводник их, вроде как. Но провести, увы, никуда не могу. Это место вроде есть, но и нет его совсем. Мы все еще живем и умираем, как в тот самый день, двадцать лет назад. Видишь? Из ниоткуда появились чужие растения и пожирают тут все. Они прорастают корнями туда, куда нам никогда не добраться. Дико звучит?

Макаренко сделала неопределенный жест рукой, во все глаза глядя на старца. Таких историй она еще не слышала. Но картинка за окном и впрямь становилась мрачнее и теперь уже откровенно пугала. Людские тени медленно и плавно сгрудились у автомобиля, почти обклеили со всех сторон, и свет стал тускнеть. Фантомы словно таяли, истончаясь в темную дымку, но совсем не исчезали. Они будто подпитывались чем-то.

– Что вам от меня надо? – дрожащим голосом спросила Сова. Даже закаленную боями девушку проняла творившаяся вокруг жуть. Она никогда еще не видела ничего подобного. Мертвые всегда лежали на земле или в ней, но никогда не парили по воздуху. И они явно были опасны. Как минимум, опаснее тех трупов, что девушка до сих пор знала и видела. И это пугало еще сильнее. Ведь написано же было на табличке: «Прямо – опасно…». Но кто же их читает? А тем более, верит написанному? На заборе тоже вот написано…

– Да не нужна ты нам, – воздел руки вверх старичок. – Мы чистые души не забираем.

– Это моя-то – чистая? – удивилась Макаренко.

– Ай, да прекрати! – отмахнулся дедок. – Твои убийства во спасение были. Нет в тебе ничего темного. Не лезут к тебе – и ты не убиваешь.

Сова в очередной раз поразилась: и откуда у постороннего человека такие познания? Наконец, девушка поверила: перед ней не совсем человек.

– А в ком оно тогда? Ну, это ваше темное?

– В нем, – старичок махнул рукой на заднее сиденье, где еще покоился пятнадцатилетний Ваня.

– Ты смеешься? Как в нем может быть что-то темное? Он же жертва! – не выдержала Макаренко, вытаращив на дедушку глаза.

– Он поддался соблазну и убивал, повинуясь чужой воле, – пожал старичок плечами. – Мы его заберем…

– Что? – Сова чуть не закричала. – Его же использовали!

– Ну и что?

– Ну и что?! Ну и что?! – начала закипать девушка от такой несправедливости. – Да фиг я вам его отдам!

– А это уже не тебе решать, – так же спокойно промолвил старичок.

Софья попыталась поднять «Кедр», но не смогла. Ни один мускул не двинулся. Девушка словно оказалась вдруг заморожена. Мышцы совершенно отказывались подчиняться. Сова могла лишь двигать глазами и шевелить губами. Челюсть тоже не двигалась.

– Не тронь его! – процедила Макаренко сквозь зубы.

– Не серчай, – как-то виновато попросил дедок. – Он сам хочет с нами, поверь.

– Сам? Да что же…

– Сама посмотри, – и Лука мотнул капюшоном в сторону заднего сиденья. Софья скосила глаза и замерла. Там рядом с собственным телом сидел вполне себе живой Ваня, только слегка зыбкий: за ним угадывались очертания кресла. Подросток странно улыбался, как будто чувствовал свою вину перед девушкой. А Макаренко, в свою очередь, и слова не могла вымолвить, язык будто приклеился к гортани, так она была поражена.

– Будешь помнить меня? – голос Вани раздался где-то в голове, а губы фантома лишь недвижимо улыбались. Сова рассмотрела спокойное лицо и поняла, что мальчик осознает происходящее и хочет его.

– Буду, – с усилием прошептала девушка, и что-то вдруг хлопнуло, будто рядом раздавили огромный пакет с воздухом. Софье заложило уши. Она зажмурилась и постаралась сжаться, чтобы ее не задело взрывом, если это он. А потом наступила тишина.