Приют последней надежды

– Да, – серьезно и не раздумывая, ответила мне девушка. – Я считаю, что жизнь Мисаки не может быть выдумкой. Ее чувства не могут быть фальшивыми. Она не может быть простой компьютерной моделью. – Миса сложила свои руки на коленях и, не сводя своего взгляда с порхающих за окном снежинками, улыбнувшись, начала свой рассказ: – Она родилась в Киото в день зимнего солнцестояния в аристократической семье, ведущей свою родословную от одного из генералов Оды Набунаги³⁰, и была третьей дочерью и седьмым ребенком у своих родителей, главы рода Хино и его прекрасной жены Мицунэ. К сожалению, роды были тяжелыми, и ее мать скончалась в бреду родильной горячки на четвертые сутки, так и не взяв новорождённую дочь на руки. Маленькая Мисаки, росшая под присмотром нянек и гувернанток, долгое время оставалась в неведение о тех трагических событиях, причиной которых стало ее рождение, и только во взрослом возрасте узнала правду, которая глубоко шокировала ее. Видишь ли, дело в том, что в семье Хино было поверье, легенда, древнее пророчество, называй его как хочешь, о семейном проклятье. Оно гласило, что всякий раз, как боги посылают семье близнецов, забирают они втрое больше. И единственный шанс избежать проклятья – это убить одного из пары. Да, Артур, Мисаки не была единственной новорожденной в тот зимний вечер. Вместе с ней, но позже на несколько минут, на свет появился крепкий мальчик, факт рождения которого просто стерли из истории семьи.

– То есть они просто убили его?

Девушка устало улыбнулась и отрицательно покачала головой:

– Мать детей не позволила этого сделать. Она буквально вырвала ребенка из рук своего мужа, когда тот занес над ним свой меч.

– Какой ужас. Что за средневековые нравы!

– Японцы всегда были очень консервативны. Традиции для них святы и соблюдение их обязательно.

– И все-таки.

– Артур, речь идет о начале ХХ века. Мы говорим о времени, когда самураи все еще вспарывали себе живот, в случаях, когда их честь была поругана.

В чем-то она была права. Но сэппуку – это ритуальное убийство, строго регламентированное что ли, и несет в себе другой посыл, нежели убийство младенцев. Что за замашки Ирода Великого³¹?

– И что стало с ребенком? – мне хотелось узнать его историю, но девушка не ответила на этот вопрос и тогда я догадался. Тот, кого она ищет, и есть ее брат.

– Не знаю, – наконец, ответила Миса. – Как я сказала ранее, Мисаки узнала подробности этой истории, гораздо позже и то в качестве исповеди старой повитухи, принимавшей участие в родах. По ее словам, мать отобрала сына и, передав его своему доверенному лицу, приказала бежать из страны. Она не верила в глупые сказки о проклятье и не могла смириться с мыслью о вынужденном убийстве своего ребенка. Но именно она стала первой в череде последующих смертей. На следующий день после ее смерти погиб дядя Мисаки и его беременная жена, попавшие в аварию. Они спешили домой, узнав о трагедии. Еще через несколько дней умер ее двоюродный дедушка, подавившись рыбной костью, и старшая дочь главы младшей ветви семьи, до того заболевшая корью. Были эти смерти следствием древнего пророчества или случайностью, не знаю, но раны, что они оставили в душах клана Хино так и не зажили. Они породили сомнения и недовольство, которые копились и росли, словно снежный ком. Весь удар принял на себе отец Мисаки. Будучи главой клана на нем лежала огромная ответственность за всех членов его большой семьи. И когда поползли слухи о том, что у него родилась двойня, и он не смог выполнить свой долг, его власть пошатнулась. Особо негодовали побочные ветви семьи, которые, как они сами заявляли «пострадали от его нерешительности», те, чьи семьи лишились своих родных и близких. Позже они устроят покушения на отца Мисаки, но тот выживет и изгонит их из клана, проявив при этом милосердие и сохранив их жизни.

Все эти события протекали на фоне абсолютной безмятежности, в которой росла девочка. Несмотря на все трагические события, произошедшие по причине ее рождения, она была окружена любовью и заботой, – Миса выдохнула. – Чрезмерной заботой. Ответственность главы клана была огромной и часть ее перекладывалась на плечи старших детей, в то время как младшие могли до поры до времени наслаждаться детством. Все, кроме Мисаки. Дело в том, что с самого своего рождения она не отличалась крепким здоровьем, часто болела и выглядела излишне хрупкой для жизни за пределами стен родового замка, поэтому ее старалась оградить от любых лишних волнений. Родившись первой, она, тем не менее, была слабее своего брата, – девушка грустно усмехнулась. – После она часто будет задаваться вопросом, почему жребий пал на ее брата, а не на нее, но так и не найдет ответа.

– Так значит, она росла узницей в собственном доме?