Приют последней надежды

– Ерунда, – отмахнулся я. – После тех неудобств, что я доставил вам… В общем, переход на «ты» это очевидный шаг. Да, как видишь со мной все в порядке. Упадок сил. Не больше. Прости за доставленные неудобства.

– Да брось, мы очень испугались. Так поступил бы каждый на нашем месте.

Не уверен. Я бы, скорее всего, предпочел бы остаться в стороне.

И снова воцарилась неловкая пауза. Мел, ты убедилась, что со мной все в порядке, так почему же не уходишь? А держать ее в пороге, как-то не прилично. Блин, а я ведь хотел заняться дневником…

– Не хочешь пройти? – приторно учтиво поинтересовался я, чем, видимо, обрадовал девушку.

– А можно?

– Разумеется, да.

– Спасибо, – тихо ответила она, переступая порог моей комнаты. – Честно говоря, я хотела с тобой поговорить.

– Если ты о вашей группе, то Штефан мне уже все рассказал. И предложил вступить.

– Серьезно?

Что это? Нотки печали? Она расстроилась, что Штефан ее опередил?

– Да. Ты занимай любое свободное место. Садись куда хочешь.

Девушка осмотрелась по сторонам, но выбор был, не сказать, что очень большой. Либо стул, либо разобранная кровать.

– И что же ты ему ответил? – спросила она меня, присаживаясь на стул, стоящий около стола.

– Ничего. Ответ я пока не давал. Но боюсь, я вынужден буду отказаться.

– Почему?

Мои слова ей не понравились, но она постаралась не подать виду.

– Я не люблю командную игру. Не хочу, чтобы мной командовали люди, чьи причуды мне придется терпеть. Мне удобнее работать одному. Только не обижайся.

– Да нет. Какие тут обиды. Ты хотя бы честен.

Ну и дела, девушка то совсем сникла.

– Но это не значит, что я имею что-то против тебя или Штефана. Я готов Вам помогать и делиться информацией. (Ну, же, Артур, придумай что-нибудь.) И вообще, мне кажется, наше знакомство состоялось не должным образом. Позвольте представиться. Сэр Артур Джон Магнус Рэд, археолог, египтолог, веселый вдовец, – и я отвесил низкий поклон, сделав при этом вид, что снимаю перед дамой шляпу.

Кажется, это легкое чудачество сработало, и девушка вновь улыбнулась. Один из моих страхов – показаться смешным. Но я в данном случае я был готов перебороть его.

– Что ж, позвольте назвать Вам и свое имя, – Мелани пыталась говорить мягко и учтиво.

Она встала со стула и сделала книксен.

– Мелани Долорес Дейл, медиум, изгнанная дочь семьи Дейл. Рада знакомству.

– Медиум? Серьезно?

– А по моему платью этого не видно? – с ухмылкой ответила девушка.

– Ну, твое платье может сказать о многом. Ты можешь быть просто ревностной христианкой, например! Или обычной вдовой.

– Ага, но оказалась обычной шарлатанкой.

– В самом деле? – усмехнулся я. – Ну, медиум-аферистка – не самое плохое амплуа, – эта мысль меня, действительно, позабавила. – Как же так произошло? Расскажи мне свою историю. Расскажи мне историю Мелани Дейл.

– Надеюсь, ты шутишь, – с сомнением в голосе ответила девушка.

– Нисколько. Мне действительно это интересно. Если хочешь, в ответ я расскажу тебе свою.

– Ну, раз ты просишь, – девушка все еще сомневалась. – Мелани Дейл родилась в Филадельфии, в семье потомственного политика из влиятельно клана Дейлов. Ее отец Томас Дейл яркий член Республиканской партии занимал место в Сенате, будучи избранным от своего родного штата Пенсильвания. По долгу службы он жил в Вашингтоне и лишь изредка появлялся в их семейном поместье Прауд Хартс, где в тени буковых аллей и росла маленькая Мелли под присмотром своей чернокожей няни Нейси Миллс. Ее мать Дафна Крюгер-Дейл, дочь немецкого промышленника, была красивой и образованной женщиной. Однако слабое здоровье, подорванное несколькими неудачными беременностями, сделало из нее узницу кроваво-красных стен ее комнаты, в которой она была обречена проводить почти все свое время.

Мелли не знала свою мать, редко ее видела живьем и не смогла бы с точность обрисовать ее внешность. Первые годы своей жизни своей матерью она считала Нянюшку Нейси – большую, мягкую и теплую, словно кошка, от которой постоянно пахло ванилью. По ее собственным воспоминаниям это было ее лучшее время. А потом приехал отец и, – Мелани вздохнула, – очень внятно объяснил ей, что она заблуждается. Тогда-то и произошло первое осознанное знакомство Мелани и ее настоящей матери, которое разогретое детским воображением на долгие годы стало для нее самым жутким кошмаром.