Приют

– Я скорее поверю гадюке, чем тебе.

Девушка ничуть не обиделась.

– Ну что ж, такое сравнение льстит моему самолюбию, – сказала она. – Спасибо и на этом. Только я хочу, чтобы вы усвоили одну вещь: к вам у меня не было никаких претензий. Я не собиралась причинять вам вред, пока твой чокнутый брат не вынудил меня сделать это. Это так, и ты, Ярик, знаешь это. – Глаза Ласки вызывающе загорелись.

– Что ж, это правда, – произнес Ярик. – Но тот парень в «БМВ»? Это ведь твоих рук дело?

Зрачки Ласки расширились, и Ярик невольно подумал о том, что точно такие же глаза бывают у Митрича в то время, когда он находится под кайфом.

– Их было двое. Они собирались изнасиловать меня, – бесцветно сказала девушка. – Ненавижу… – последнее слово было произнесено шепотом.

– Не могу понять только одного, – сказал Ярик. – Какого черта ты тащилась обратно к шоссе пешком? Ты что, не могла вернуться на «БМВ»?

– Я не умею управлять машиной.

– Ярик, давай спать, – сказала Рута.

– Подождите, – вдруг сказала Ласка. Она как-то вся подобралась, лицо ее приняло осмысленное выражение. – Пока вы в лесу, эта карта вам ни к чему. Я знаю эти места лучше, чем собака своих блох.

– Ну и что? – спросил Ярик, и они с Рутой переглянулись.

– Через пять-шесть километров появятся новые дороги, их нет и в помине на карте. Заповедник скоро закончится, и начнутся глухие дебри. Я не пугаю вас, просто я могу показать вам ту дорогу, по которой можно выбраться отсюда. О ней знают немногие, поэтому у вас есть шанс спастись. Небольшой, но все же есть. Правда, придется бросить машину – она не пройдет в этой чаще. Вы же не хотите попасть в лапы мусорам? Нет, – Ласка сама ответила на свой вопрос. – А теперь решайте. – Она устало прислонилась к дереву.

– Решать нечего, – сказал Ярик. – Ты поедешь с нами. Если обманешь – ты знаешь, что тебя ждет.

– Мне нет никакого смысла врать вам, – возразила девушка. – Я не собиралась делать вам ничего плохого! Черт, если бы вы довезли меня до города…

– Все, хватит, – махнул рукой Ярик. – У меня уже от тебя башка трещит.

Из внутреннего кармана Ярик извлек наручники, которые забрал у мертвого патрульного, и направился к Ласке.

– Проволоку я с тебя сниму, но с развязанными руками мы тебя оставить не можем. Извини.

Он размотал руки Ласки и жестом предложил ей сесть в машину.

– Они больше нужны твоему брату, – проворчала она, но подчинилась. Девушка уселась на переднее пассажирское сиденье, и Ярик пристегнул ее правую руку к рукоятке дверцы. После этого они с Рутой не без труда затащили в «пятерку» спящего Митрича. В процессе перетаскивания Ярик нечаянно коснулся руки Руты, и та бросила на него взгляд, от которого молодого человека бросило в жар.

– Он что, будет спать со мной в машине? – вернул его к реальности нервный голос Ласки.

– Не волнуйся, – подала голос Рута. – Я вколола ему лошадиную дозу, он проспит до утра.

Костер угасал. Ярик достал из багажника потрепанное одеяло с проеденными молью дырами и вынул ключи из машины. Посмотрел на Руту. Его здоровая рука потянулась и обняла девушку за талию. Пальцы ощупали упругую, теплую кожу. Рута глубоко вздохнула и прижалась к Ярику.

– Мы будем спать снаружи? – шепотом спросила она, и по ее гибкому телу прошла дрожь. Ярик почувствовал сладостное ощущение в нижней области живота, и желание расплавленной лавой забурлило во всех конечностях. Он обнял девушку.

– Ты боишься замерзнуть? – спросил он.

– С тобой нет… – Рута уткнулась лицом в плечо молодого человека.

Ярик прерывисто дышал, возбуждение росло, и он с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на девушку прямо здесь. Он плохо помнил, как они оказались в глубине леса, как очутились на траве, как сорвали друг с друга одежду, и их окутала пелена экстаза…

Спустя час, когда Ярик с Рутой спали крепким сном, укрывшись старым одеялом и обнявшись как дети, Митрич открыл глаза.

17

Высокий, крепкий мужчина в светло-сером костюме задумчиво постукивал пультом по гладкой поверхности стеклянного столика. Его лицо можно было назвать красивым, если бы не жесткие черты и змеиный, колючий взгляд. Из ванной комнаты слышался шум льющейся воды. Тихо работал огромный телевизор с жидкокристаллическим экраном, по кабельному каналу передавали вестерн Серджио Леоне, главную роль в котором исполнял Клинт Иствуд. Сидящий в мягком кресле мужчина обожал ковбойские фильмы, но сейчас его мысли были заняты другим. Арсений Петрович, он же Хоха, напряженно думал.

(«Что, амиго, испугался?» – На экране щербато улыбался загорелый мексиканец в сомбреро, дырявом, как решето. Рядом расположились еще трое бродяг. Все одеты в лохмотья и разбитые сапоги, но каждый опоясан широким ремнем с револьверами по бокам.

«Понимаете, ребята, – невозмутимо отвечал Иствуд, попыхивая своей неизменной сигарой. – Я-то понимаю, что вы просто шутили, но вот моя лошадь… По-моему, ей показалось, что вы ее обидели. Я вот думаю, если вы все извинитесь перед ней, может быть, она вас простит…»

Ковбои расхохотались.)