Приграничное сражение 1941. Первая битва Великой Отечественной

Для отражения советского наступления были задействованы все еще имеющиеся в Берестечко противотанковые средства, объединенные под управлением командира полка Люфтваффе «Герман Геринг». Однако пробивная сила 34-й танковой дивизии была намного ниже, чем у ее соседа. Большинство участвовавших в атаке танков были Т-26 разных модификаций. По воспоминаниям Рябышева, к моменту вступления его корпуса в бой «танки Т-35 все были оставлены на маршрутах движения». Косвенно это подтверждается тем фактом, что ни один пятибашенный гигант не был потерян в районе Хотина и Редкува. Участвовали ли в атаке шесть КВ дивизии Васильева – неизвестно. В итоге на подступах к Мытнику 34-я танковая дивизия была остановлена сильным огнем артиллерии, потеряла сожженными и подбитыми около 30 танков и успеха в дальнейшем продвижении не имела. Вытянувшиеся вдоль шоссе в направлении на Берестечко части дивизии оказались под огнем с обоих флангов и с фронта – из Теслугова, Острова и Мытице (Мытника). Причем расправиться с засевшим в Теслугове противником мешала еще одна заболоченная речка – Пляшевка. Дальнейшее наступление на Берестечко было возможно в случае успеха соседней 12-й танковой дивизии и ликвидации хотя бы одной из фланговых угроз. Напротив, к концу дня беспокойство за фланги только усилилось. Разведка засекла передвижение из Теслугова на Козин до 100 транспортных машин и танков, а также скопление в лесах у Антонувка (южнее Берестечко) до 100 танков. Это, скорее всего, были части 16-й танковой дивизии, стремившиеся догнать передовой отряд у Кременца. Однако одновременно такой маршрут выводил их во фланг и тыл 8-му мехкорпусу. Соседей справа у корпуса не было, смыкания фланга с действовавшими у Кременца отрядами не было. И. В. Васильев, опасаясь охвата и обхода справа, отвел свои передовые части назад и сосредоточил дивизию в лесах южнее Хотина. Общие потери 34-й танковой дивизии за 26 июня составили 31 Т-26, 5 ВТ и 3 бронемашины.

Теоретически Рябышев мог переломить ситуацию в свою пользу, введя в бой третью дивизию своего корпуса. Во второй половине дня 7-я моторизованная дивизия наконец заняла исходное положение для атаки. В 13.00 дивизия А.В. Герасимова перешла в наступление в лесисто-болотистом районе Бордуляки, Станиславчик, Манастырек, но особых успехов в этом бою не имела и осталась на занимаемом рубеже до наступления темноты. Характер местности в районе наступления дивизии мало чем отличался от района марша соединения, о котором уже говорилось выше. Это были леса, изрезанные несколькими заболоченными речушками, и посредственный результат контрудара моторизованной дивизии корпуса Рябышева удивления не вызывает. В лесистой местности действия были возможны вдоль немногочисленных дорог и просек, которые легко могли быть перекрыты противником.

Бои в воздухе

Дебют немецких бомбардировщиков под Лешневом как средства воздействия на цели на поле боя был, несомненно, устрашающим. Однако только авиаударами по наступающим советским частям участие корпуса фон Грайма не ограничилось. Истребители V авиакорпуса начали активнее прикрывать наступающие соединения 1-й танковой группы. Можно сказать, что немецкая авиация 26 июня повернулась лицом к потребностям своих сухопутных войск. В какой-то мере этому способствовала смена аэродромов базирования «Мессершмиттов». Утром 26 июня две группы из трех эскадры JG 3 перебрались на аэродромы в непосредственной близости от района развернувшегося танкового сражения. Группа III/JG3 теперь базировалась там, где до войны стоял 89-й истребительный полк, на только что занятом немецкими танкистами аэродроме.

Смены стратегии советской авиации 26 июня, напротив, не произошло. Командование Юго-Западного фронта поставило своим авиасоединениям задачу в одном приказе с мехкорпусами. Это был боевой приказ № 0016 от 25 июня, в котором говорилось: «Военно-воздушным силам фронта с 4 часов начать бомбометание по местам скопления танков противника с целью максимального подавления к началу атаки. Атаку предварить и сопровождать мощными ударами с воздуха»[482].