Пригоршня праха. Мерзкая плоть. Упадок и разрушение

— Послушай, ты никак не можешь добыть Аллана сегодня вечером?

— Никак. У него митинг в Камберуэлле. Он, скорее всего, и к Полли не придет.

— Ну а хоть какого-нибудь мужчину можешь раздобыть?

— Что-то никто в голову не приходит.

— Ничего не поделаешь, будет на одного мужчину меньше, только и всего. Никак не пойму, что такое сегодня стряслось. Я позвонила Джону Биверу, и, представляешь, даже он занят.

— Видишь, — сказала Марджори, вешая трубку, — какой из-за тебя переполох. Ты перехватила единственного свободного мужчину в Лондоне.

— О господи, я и не подозревала…

Бивер прибыл без четверти девять, весьма довольный собой: он, пока одевался, отказался от двух приглашений на обед, получил десять фунтов по чеку в клубе, заказал столик с диваном у Эспинозы. И хотя он чуть ли не первый раз в жизни приглашал даму в ресторан, ритуал он знал назубок.

— Надо разглядеть твоего мистера Бивера, — сказала Марджори. — Давай заставим его снять пальто и выпить.

Однако, сойдя вниз, сестры слегка оробели, Бивер же ничуть не смутился. Он был весьма элегантен и выглядел гораздо старше своих лет.

«А он не так уж плох, этот твой мистер Бивер, — казалось, говорил взгляд Марджори, — вовсе нет»; и он, видя двух этих женщин вместе, — а они были красивы, каждая настолько по-своему, что, хотя в их родстве никто не усомнился бы, они могли бы сойти за представительниц разных рас, — начал понимать то, что всю неделю ставило его в тупик: отчего вопреки всем своим принципам и правилам он телеграфировал Бренде и пригласил ее на обед.

— Миссис Джимми Дин страшно расстроена, что не смогла вас сегодня залучить. Но я не выдала вас и не сказала, почему вы отклонили ее приглашение.

— Передайте ей от меня горячий привет, — сказал Бивер. — Но все равно мы встретимся у Полли.

— Мне пора идти. Обед назначен на девять.

— Подожди немного, — сказала Бренда. — Они наверняка опоздают.

Теперь, когда она неминуемо должна была остаться наедине с Бивером, ей совсем этого не хотелось.

— Нет, мне пора. Развлекайтесь, господь с вами. — Марджори почувствовала себя старшей сестрой, видя, как Бренда волнуется и робеет на пороге романа.

После ухода Марджори обоим стало неловко, потому что за неделю разлуки каждый в мыслях своих сблизился с другим гораздо больше, чем позволяли их немногие встречи. Будь Бивер поопытнее, он бы прошел через всю комнату к Бренде и поцеловал бы ее — прямо там же, на ручке кресла, где она сидела, и, по всей вероятности, она бы не рассердилась. Вместо этого он непринужденно заметил:

— Нам, пожалуй, тоже пора.

— Да, а куда?

— Я думал, к Эспинозе.

— Отлично. Только слушайте, давайте договоримся сразу: это я вас приглашаю.

— Разумеется, нет… что вы.

— Не возражайте. Я пожилая замужняя женщина, на год старше вас, и притом довольно богатая, так что не спорьте — плачу я.

Бивер протестовал, пока они не сели в такси. Отчужденность никак не проходила, и Бивер уже подумывал: «Не ждет ли она, чтобы я на нее набросился?» Так что, когда они попали в затор у Мраморной арки, он потянулся к ней, однако в последний момент она отстранилась. Он сказал: «Бренда, ну пожалуйста», но она отвернулась к окну и решительно потрясла головой. Потом, по-прежнему не отводя глаз от окна, протянула ему руку, и они молча просидели так, пока не доехали до ресторана.

Бивер был совершенно ошарашен.

Однако как только они оказались на людях, к нему вернулась былая уверенность. Эспиноза проводил их к столику справа от двери, несколько на отшибе, — это был единственный столик в ресторане, за которым можно было разговаривать, не опасаясь, что тебя услышат. Бренда передала Биверу меню.

— Выбирайте вы. Мне очень немного, и чтобы все блюда были с углеводами, но без белков.

Что бы вы ни заказывали, счет Эспиноза, как правило, представлял одинаковый, но Бренда могла этого не знать, и, так как подразумевалось, что платит она, Бивер стеснялся заказывать явно дорогие блюда. Все же по ее настоянию они заказали шампанское, а позже графинчик ликера для Бивера.

— Вы не представляете себе, как я волнуюсь. Ведь я в первый раз в жизни приглашаю на обед молодого человека.

Они просидели у Эспинозы, пока не подошло время ехать к Полли, раза два потанцевали, но больше болтали. Взаимный интерес настолько превышал их осведомленность друг о друге, что у них не было недостатка в темах.

Через некоторое время Бивер сказал:

— Простите, я вел себя в такси как последний идиот.

— Мм?

Он перестроился:

— Вы не очень рассердились, когда я пытался поцеловать вас?

— Я-то? Нет, не особенно.

— Тогда почему же вы отвернулись?

— О господи, вам еще много чего надо понять.

— Чего?

— Никогда не задавайте таких вопросов. Запомните это на будущее, ладно?

Он надулся.

— Вы со мной говорите, словно я студент, пустившийся в свой первый загул.

— Выходит, это загул?

— Для меня — нет.

Последовала пауза, потом Бренда сказала:

— Я не совсем уверена, что не сделала ошибку, пригласив вас на обед. Давайте попросим счет и поедем к Полли.

Счет пришлось ждать минут десять, промежуток этот надо было чем-то заполнить, и Бивер сказал, что он просит прощения.