Приглашение

Как только я была готова, он отнес чемоданы с вещами в машину. Затем, вернулся за мной, взял за руку и вывел из дома. На пути нам не встретилось ни единой живой души. В доме было непривычно тихо, а ведь дети вернулись со всеми. Я молчала, ожидая, когда он сам обо всем расскажет. Если он вел себя подобным образом — значит на то была причина. Уже в дороге он начал говорить:

— Она призналась. Понимаешь? Во всем призналась. Пока речь шла только обо мне я молчал. Какой же я дурак! Надеялся, что ошибаюсь, что все это какая-то чудовищная ошибка, даже когда почувствовал в первый раз в еде запах той травы. Я терпел, надеялся, что она одумается, но эту женщину уже ничем не исправить. Она настоящий демон. Как же я был слеп, когда доверял ей безоговорочно все это время.

— Не вини себя. Как ты мог обо всем узнать, когда она так хорошо играла свою роль? Ты работал, заботился о семьи, а приходя домой, что ты видел? Идеально обустроенную жизнь, заботу, внимание, которых тебе так не хватало из-за потери родителей, и из-за выходки первой жены, ставшей не прикрытием тылов, а женщиной, вонзившей нож в спину. — наконец проговорила я, надеясь если и не утешить его, то хотя бы заставить перестать винить себя.

— Да, но из-за всего этого я чуть было не потерял тебя, — с горечью сказал волк, крепко сжимая руль.

— Но не потерял. Руслан, я жива и теперь так далеко от того дома. Кстати, про дом. Куда мы едем?

— Я ненадолго снял квартиру, пока мы закончим ремонт в своей.

— Что? В своей? — я изумленно посмотрела на мужа.

— Ну ты ведь желала маленькую квартирку? — усмехнулся волк. — Хотел сделать тебе сюрприз, но не успел закончить ремонт.

— Постой, ты уже купил квартиру? — в уме я прикидывала стоимость, не понимая, где мужчина, работающий в охране, мог взять столько денег, с того расчета, что отдавал всё своей тете на расходы по содержанию огромного дома.

— Да. — волк взял мою руку и нежно поцеловал пальцы, продолжая внимательно следить за дорогой.

— Одно условие — ремонтом занимаюсь я, а то опять будут свисать с потолка всякие…причудливости, — попыталась смягчить свое отношение к лепнине и громоздким люстрам. — У меня нервная система, в последнее время, слегка расшатана.

— Как пожелаешь, — вновь усмехнулся муж. Я довольно улыбнулась, откидываясь на спинку сидения. Как же было хорошо.

В этот же день, уже лежа в кровати, спросила Руслана о том, как он узнал, что я в опасности. Волк лежал на спине, запрокинув руки за голову и уставившись в потолок. Он не ответил сразу на вопрос, и решила, что он витает где-то далеко, но неожиданно произнес:

— Это было так, словно я внезапно почувствовал страх, опасность. Мы, волки, иначе чувствуем всё. Если нам что-то угрожает, мы ощущаем это очень ярко, будто опасность витает в воздухе, и ты слышишь ее запах, чувствуешь вкус, — попытался объяснить муж. — Именно это я и ощутил. И всё же это было не так, как всегда, словно на другую часть меня надвигалась беда. Тогда я понял, что с тобой приключилось несчастье.

— Когда неслась на Вихре, почудилось, что слышу слова: “Не сдавайся, держись”, — припомнила я.

— Это я их произнес, — признался Руслан.

— Ты? — изумилась я. — Может это из-за ритуала, и именно об этом говорила травница? Как думаешь?

— Не знаю, — пожал плечами волк, поворачиваясь в мою сторону. — Одно могу сказать — я не позволю, чтоб с тобой что-то случилось.

Муж притянул меня к груди, зарылся носом в волосы, потерся, а я подумала о том, что никогда еще не чувствовала себя так спокойно, как в эту минуту. И все же я нарушила тишину, задав еще один вопрос:

— А что будет теперь с горгоной?

— С кем? — не понял муж.

— Ну, я имела в виду твою тетю, — кашлянув, произнесла я. Волк приподнял голову, и посмотрел на меня, покачав головой, вновь умостился поудобнее.

— Теперь ей самой придется заботиться о себе и своей семье. Я порвал все связи.

— А как же Дауд, Саида, дети? — с беспокойством спросила я.

— Они останутся со своей семьей, — твердо ответил муж, и я почувствовала щемящую грусть.

Медуза, ее муж, сын — меня не волновали, точнее была рада, что наши пути отныне не пересекутся, но семья Дауда не заслуживает столь сурового наказания. Всё это время они поддерживали меня. Даже не представляю, что было бы со мной, не окажись в доме союзницы, подобной Саиде. А теперь я сама отказалась от нее, оставив на растерзание горгоне. Меня пробил озноб только от одной этой мысли, муж, уже во сне, тут же отреагировал на это, еще крепче прижимая к себе. Ладно, еще придумаю, как им помочь, думала я, засыпая.

***