Приемник из Берёзовки

— Не поедем больше никуда, — Мишка вытащил из пачки сигаретку и закурил. — Так, что ты свободен. Возвращайся к исполнению своих прямых обязанностей. — И он посмотрел на, как всегда невозмутимое лицо Вити и добавил, — Уезжаю я, Витя. Так, что объекта наблюдения под именем Таксист больше не будет.

В это время к нему подошел водитель Койоты и протянул желтый автомобильный номер и документы на трактор: «Вот, возьмите. Десять дней с ними можно ездить».

— Спасибо, — обрадовался Мишка, забирая номера, — Да мне столько и не нужно. Мне два дня хватит.

— Если не Таксистом, то кем же ты теперь будешь, — дождавшись, когда отойдет водитель, спросил Витя.

— Да кем был, тем и буду, Мишкой Беларусом, — усмехнулся Мишка, — Такое у меня в деревне прозвище, за мой трактор.

— Тебе конечно виднее. Но мне искренне жаль, что ты уезжаешь. Я, честно думал, — тут Витя замолчал и сняв свои мафиозные очки, вытащил из кармана платок и подышав на стекла, стал их протирать им.

— Что ты думал, ты не договорил, — напомнил Мишка.

— Думал, что ты останешься. — Витя перестал тереть очки и посмотрел на Мишку, — Я ведь всех их знаю как облупленных. Знаю, что они из себя представляют. По мне, твоя кандидатура была самой лучшей.

— Извини, Витя. Это не мое. Ладно, спасибо, тебе за все. Мне пора, — Мишка развернулся и собрался уже идти в сторону дома.

— Подожди, — Витя открыл бардачок и порывшись, вытащил и протянул ему красные служебные корочки. — На, возьми на всякий случай. Покажешь, если вдруг кто докапываться будет в дороге.

— Спасибо, товарищ полковник, — забирая корочки, весело козырнул ему Мишка.

***

На площадке, перед зданием правительственного терминала аэропорта выстроились все члены Политбюро вглядываясь в нависшие над взлетно-посадочной полосой серые, низкие облака из которых с минуту на минуту, должен был вынырнуть самолет Генсека. Они стояли в том же порядке, что и на том ночном совещании. В центре, с непокрытой головой стоял председательствующий Петрухин. Сейчас, в его непокрытой голове роились самые противоречивые мысли. С одной стороны, он испытывал облегчение, что эта история с Таксистом, скоро закончится, но ведь ему, как председателю придется все же докладывать первому, а значит весь основной гнев обрушиться на его голову. Тут он покосился, на стоящего справа, как всегда в полудреме Уточкина с застывшей улыбкой на пухленьком лице и с негодованием подумал: «А этот уже похоже антисептик принял и кайфует. А ведь это же его идея была, завести этот сайт. И я кстати, был всегда против этого и не скрывал своего отрицательного отношения ко всем этим информационным технологиям. Так и построю доклад, что вопреки моему мнению, была принята концепция любезнейшего Митрофана Анатольевича. Вот пусть теперь, этот купидон и отвечает за все», — злорадно подумал Петрухин и с облегчением уже свободно вздохнув полной грудью, скосив язвительный взгляд на Уточкина.

«Все-таки, Светка у меня голова, — подумал с теплотой о жене Уточкин и расслабленно заулыбался, — Надоумила меня тогда предложить администратором сайта назначить Петрухина, хоть и идея была моя. А тот и обрадовался, думал что больше полномочий получил. Вот пусть теперь и отдувается», — И он сунув руку под обшлаг пальто, нащупал во внутреннем кармане плоскую фляжку и чуть потряс ее, — Почти полная еще».

«Таксист этот, конечно прохвост, — обиженно думала Мариивановна, — Я два часа вчера в косметическом кабинете марафетилась, а он так и не позвонил. Все мужики сволочи, кроме Генерального. И вообще, пора этих таксистов на место поставить. Надо будет завтра юристам своим поручить, чтобы они какой ни будь ужесточающий закончик на них придумали, — и она слегка улыбнувшись, уже мстительно додумала, — Плохо вы знаете Мариивановну».

«К службе безопасности вообще никаких претензий не должно быть, — рассудительно думал генерал Дротиков, — Мы в кротчайшие сроки задержали самозванца. А вот служба охраны тут конечно опорфунилась по полной, — и на безликом лице Дротикова, проявилась тонкая улыбка, — Вот об этом и доложу Генеральному. Лишний повод, будет убедиться ему у кого на самом деле из спецслужб, самая холодная голова, самое горячее сердце и самые чистые руки, — с пафосом закончил свою мысль Дротиков и у него под носом появились чуть спущенные вниз усы, а на подбородке выросла острая клиновидная бородка.

«Я, что? Я законодательная власть. Мне какой закон прикажут, такой я принимаю. Ни разу не подвел. А эти? У них же в руках все исполнительные ресурсы, все силовики, все спецслужбы, а какой-то Таксист их вокруг носа обвел, — чуть поскуливал про себя по собачьи Бродин, бросая опасливый взгляд по сторонам, — Всех, всех их давно пора в отставку. А уж преданные люди, такие как я, на их места всегда найдутся. Так прямо и скажу Генеральному, — и он уже грозно прорычал, то же про себя, закончил этот внутренний диалог и преданно блеснул глазами.