Приближая горизонты мира. Смерть от своих, спасение от врагов

– Не такая она и жестокая, это самый мягкий вагон, – отпивая воду, сказал Бен. – Кстати, скоро подъезжаем к Тегерану. Только жаль, что никаких прогулок не предусмотрено.

В унисон словам Бена кондуктор стал оглашать в коридоре, что через час поезд прибывает в столицу.

– Никакого настроения для прогулок, поскорее бы домой, – ответила девушка, вновь уйдя в себя.

– Ну, это вроде близкая вам страна, тоже шииты…

– Я не разделяю мусульман по конфессиям, чтобы не угождать недоброжелателям, – прервала Бена девушка.

– Согласен, но учитывая исторический факт существования различных школ и течений в исламе, ты все же к какому-то из них себя относишь или нет? – учтиво уточнил Бен.

– Я пытаюсь, по мере своих сил, практиковать мою религию в той версии, в какой она была изначальна ниспослана.

– То есть это как-то же называется, саляфи, ваххаби или еще как-то?

– Все эти определения в наше время слишком политизированы и используются для навешивания ярлыков и создания образа нового врага. Чем-то же нужно было заполнить пустоту после падения коммунистической идеологии. По сути, провокации против ислама нужны для финансирования ВПК[9] западных стран и имперских захватов новых ресурсов и территорий.

– Ты не ответила на вопрос…

– Как ты представляешь себе ортодоксального иудея или христианина? – ответила вопросом на вопрос Хадиджа.

– Наверное, так же, как и ты, как человека, строго придерживающегося оригинальных или корневых столпов своей религии.

– Я ответила на твой вопрос?

– Не совсем. Те же ортодоксы, каждый в своей религии, бывают более или менее радикальными и опасными для других.

– Фанатизм и радикализм у большинства верующих исходит прежде всего от невежества. К сожалению, таковые становятся инструментами в политических играх в руках недоброжелателей, враждующих с исламом.

– И ты себя считаешь…

– …выбирающей срединную стезю, где главное – не впадать в крайности и оставаться на позиции просвещения и терпимости, – ответила девушка.

– А как же террористические акты и вооруженный произвол со стороны различных мусульманских группировок? – не отступал Бен. – Они называют это борьбой во имя ислама…

– Борьба должна происходить на поле боя, в сражении между воинами, а не против гражданских лиц, кто бы это ни был. Иначе это против устоев ислама…

– Да, но и в первые годы возникновения исламской религии были войны и захваты, – уточнил Бен.

– Первое мусульманское общество, как лучший пример для других, воевало только с теми, кто шел на них с оружием в руках. Именно об этом говорится в Коране, в одном из аятов которого Всевышний говорит мусульманам, что воевать с врагом нужно до того, пока он воюет с ними. Но если противник сложит оружие, то и мусульманам нужно прекращать войну, так как Всевышний не любит тех, кто преступает пределы дозволенного[10]. Не оружием распространялся ислам, как это хотят навязать те, которые не передают, а пишут выдуманную ими самими историю человечества и, в частности, распространения ислама. Показательным примером могут быть такие страны как Индия, Китай или Индонезия, где живет более половины всех мусульман земного шара. Ведь в эти страны ислам пришел через купцов и просветителей. Другое дело – захватнические и братоубийственные войны, служащие интересам отдельных мусульманских правителей, которыми богата история Востока. Но здесь религия не при чем. Очевидно, что мусульмане также грешат и не всегда поступают по заповедям своего вероучения, чем навлекают на себя праведный гнев Аллаха, получая те наказания, свидетелями которых мы являемся на примере многих современных мусульманских стран. Ну что тут сказать? Уж лучше быть наказанным и очищенным в этом мире, чем гореть в будущем!

– Значит, бедствия, войны и несчастья – это очистительные механизмы? – удивившись, уточнил Бен.

– Не все так просто и прямолинейно, конечно. Наказание, которое мы получаем в этой жизни, – это результат тех проступков, которые мы совершаем своими руками, говорится в Коране[11], – ответила Хадиджа. – И верующий человек должен понимать, что трудности, будь они испытанием или наказанием, всегда являются шансом осознать свой грех, раскаяться и очиститься, пока он жив.

– Да, я смотрю, у тебя расписаны ответы на все мои еще и не заданные вопросы, – отшутился Бен и, указывая в окно, сказал: – Вот он, Тегеран, центр противоречий и будущих надежд.

– Жаль, что не удастся хотя бы глазком взглянуть, – выдохнула девушка. – Слишком короткая остановка для спокойной прогулки и…

– …инструкции не позволяют, – закончила она. – Я знаю. – А почему центр будущих надежд? – спросила Хадиджа.

– Я не удивлен, что у тебя не возникло вопросов о противоречивости этой столицы, – заметил Бен. – А насчет надежд, ты и сама можешь быть свидетелем того, как очевидно меняются настроения запада по отношению к Ирану.

– Или Ирана по отношению к западу, – добавила девушка.

– Да, без встречного движения ничего не получится, – согласился Бен.

– И чем же ты можешь это объяснить?