Прячься

Серрано и Талли удалось электронными средствами отсеять свыше 97 процентов входящих и исходящих телефонных звонков Кэролайн Драммонд за пятилетний период, охваченный записями. Звонки на работу и с работы, в различные рестораны для бронирования и доставки, а также друзьям и близким, которые удалось определить как законные и не относящиеся ни к Уикершему, ни к «Альбатросу».

Оставшиеся 3 процента состояли из сотен звонков и обмена сообщениями с Сэмюэлом Уикершемом, многие из которых содержали весьма сексуальный контент. Общение начиналось с пустяков, мало-помалу накручивая и объем, и продолжительность в течение следующих двух лет — совпадая по времени с бедами Констанс Райт и ее разводом с Николасом Драммондом, — и иссякло, как только судебные тяготы закончились.

— Что значит «воин в пунцовом шлеме»? — полюбопытствовала Талли, просматривая текстовые сообщения.

— Смахивает на диагноз после холостяцкой вечеринки в Лас-Вегасе, — ответил Серрано.

— И зачем же желать его в свой… — Талли прищурилась, вчитываясь, — …«пряный любовный пирожок»? Это теперь так сексэмесят? Дьявол, когда мне хочется романтической ночи с Клэр, я просто прихожу домой с бутылочкой риохи и ставлю Колтрейна[72]. Я чувствую себя ужасно старомодной.

— А я просто открываю «Тиндер» и начинаю листать.

— Только не говори, что ты в «Тиндере»! — Серрано промолчал. — Боже. Погоди, а на работе ты с кем-нибудь встречался?

— Сошлюсь на Пятую поправку: имею право не свидетельствовать против себя, — заявил Серрано.

— Бррр, — делано содрогнулась Талли. — И знать не желаю.

После удаления из списка корреспонденции Уикершема осталось еще семнадцать телефонных номеров, лишенных четкой привязки.

Один за другим они сопоставляли эти номера с Сэмом Уикершемом, Николасом Драммондом, Изабель Роблс, Кристофером Роблсом, Нестором Агийяром, Стефани Стайнман и каждым из работников «Джей энд Джей Эккаунтинг». Тринадцать из семнадцати номеров удалось вычеркнуть как не имеющие отношения к делу. После чего позвонили по четырем оставшимся.

Первый принадлежал мужчине по имени Рикардо Хименес, в настоящее время живущему под Денвером. Хименес признался, что в течение рассматриваемого периода у него были эпизодические сексуальные отношения с Кэролайн Драммонд по обоюдному согласию, окончившиеся после того, как он был принят на нынешнюю должность. В прошлом году Хименес женился и теперь ждет рождения дочери. Ситуация вполне банальная, не считая того факта, что сердце Сэма Уикершема было бы разбито, узнай он, что ложе с Кэролайн Драммонд делил не он один.

Талли спросила у Хименеса, не слышал ли он, как Кэролайн упоминает при нем название «Альбатрос» или каких-либо других людей из списка. Хименес сказал, что толком не помнит, но вряд ли. Талли поблагодарила Хименеса за потраченное время. Он произвел впечатление вполне заслуживающего доверия.

Второй номер оказался недействительным. Серрано поднял документацию компании. Номер раньше принадлежал экстрасенсу и гадалке на картах Таро по имени Диана Лодербаум. Серрано нашел сайт Лодербаум, ныне не действующий и демонстрирующий лишь баннер с надписью: «Ваше будущее в картах».

Судя по чудовищному числу исходящих звонков, Кэролайн Драммонд регулярно названивала миз Лодербаум, каждый вторник вечером. Звонок длился от пятидесяти восьми до шестидесяти двух минут, и это правило стабильно соблюдалось чуть ли не три года. Талли прикинула, что Кэролайн Драммонд промотала на метафизические консультации Дианы Лодербаум где-то от десяти до пятнадцати тысяч долларов.

Им удалось отследить миз Лодербаум, ныне работающую профессиональной свахой в Сент-Луисе. Та признала, что регулярно общалась с миз Драммонд.

— Почему она звонила вам так часто? — осведомилась Талли.

— По той же причине, по которой все мне звонили. Хотела понять, куда катится ее жизнь. Казалась довольно несчастной, потерявшей ориентиры, и думала, что я могу помочь ей распутать хитросплетения жизни.

— И помогли? — вставил Серрано.

Лодербаум вздохнула:

— Честно говоря, у меня сложилось впечатление, что Кэролайн Драммонд из тех женщин, которые любят поговорить о том, как надо поступить правильно, а после ничего не предпринимать. Ей становилось лучше оттого, что она капельку постаралась. Как будто ей отпустили грехи. Типа ей не все равно.

— Как это?

— Ну, она вечно долдонила, что чувствует себя виноватой, водя за нос какого-то малолетку. Она с ним спала, но не питала реальных чувств. А вот он здорово втрескался, воспылал к ней, что твой автоген.

— Имя Сэм Уикершем вам что-нибудь говорит? — спросила Талли.

— Она никогда не называла настоящих имен, — ответила Лодербаум. — Но упоминала, что по-настоящему видит свое будущее с мужчиной, с которым встречается, латиносом. Потом он уехал на новую работу, они расстались, и это ее как пыльным мешком огрело. После этого она особо не распространялась. А потом мы общаться перестали.

— А почему вы оставили профессию экстрасенса? — поинтересовался Серрано.