При дворе Тишайшего

 — Войдите, — ответила Елена Леонтьевна.

 Леон вошел и поклонился, скрестив по тогдашнему обычаю на груди руки.

 — Садись, князь, — указывая на тахту, проговорила царевна. — Я рада видеть тебя. Ты так редко стал бывать дома и показываться на мои глаза.

 — Дела, царевна! — уклончиво ответил князь.

 — Какие же — государственные или личные? — попробовала пошутить с ним Елена.

 — И те, и другие.

 — Ну, хорошо. А кинжал свой нашел?

 — Нашел. Вот он.

 — Старый князь видел его?

 — Нет еще! — смутившись, ответил юноша.

 — Леон… могу я еще так звать тебя? — задушевным голосом спросила царевна.

 — О, царевна, — ответил растроганный молодой человек, — я всегда твой покорный раб!

 — Ты стал грустен в последнее время, тебя что–то гнетет–Доверься же мне! Может быть, я помогу тебе, несмотря на всю свою слабость и незначительность при здешнем дворе!

 — О, ты, конечно, можешь, если бы только захотела, со вспыхнувшей надеждой в груди горячо произнес Юноша. — Одно твое слово — и мою тоску как рукой снимет!

 — Ну, так говори же скорей! Я произнесу это слово, от которого зависит превратить твою тоску в радость!

 О, как ты добра! — вскрикнул князь Леон и горячо поцеловал руки царевны. — Видишь ли, царевна, я полюбил одну девушку…

 — Ну, в этом еще небольшое горе… Разве ты полагаешь, что она тебя не любит?

 — Нет, в ее любви я уверен, но ее отец отказал мне, потому что я беден.

 — Но и они небогаты, — ответила изумленная царевна, — едва хватит на выкуп за невесту. Но ты, значит, давно любишь ее? И еще до отъезда из Грузии говорил о том с князем?

 — Не понимаю, царевна, о чем ты говоришь? Люблю я ее, правда, давно, зимой еще полюбил, а с князем говорил только вчера…

 — Вчера? Но этого не может быть! — воскликнула царевна Елена. — Вчера ты не мог видеть князя.

 — Я видел его на пиру у царя и говорил с ним. Он резко и обидно отказал мне. И нам осталось одно — умереть! — проговорил Леон, до боли закусывая губы.

 — Постой, постой, — остановила его царевна. — Скажи мне, кто эта девушка? Наша она или…

 — Она русская…

 — Имя, имя ее?

 — Но ты знаешь, — изумился Леон, — ты назвала ее отца князем. Это Ольга, княжна Пронская.

 — Пронская? — широко раскрытыми глазами посмотрела на юношу царевна. — Пронская… ты любишь русскую… княжну Пронскую? — бессвязно повторила она.

 — Тебя это огорчило, царевна? — грустно спросил Леон. — Да, вижу я, что над моей любовью нависло что–то роковое, как грозовая туча. Единственная надежда у нас осталась — ты, и вот эта надежда рушится.

 — Бедная, бедная Нина! — тихо прошептала царевна Елена.

 Джавахов с изумлением посмотрел на нее, но долго не останавливался на мысли, мелькнувшей в его голове и так мало имевшей отношения к его чувству. Он тихо и безнадежно проговорил:

 — Ты, значит, отказываешь мне и своего слова не произнесешь пред князем?

 — Что я могу? — печально спросила царевна.

 — Но ты… тебя так почитает князь Борис Алексеевич; одно твое ласковое слово — и он все, все для тебя сделает.

 — Ты хочешь, чтобы я просила князя? — гордо произнесла Елена Леонтьевна.

 — Просила — нет, — робко возразил Леон, — но с_к_а_з_а_т_ь ты ему могла бы: он для тебя все, все сделает, чтобы только увидеть на твоем лице улыбку, услышать из твоих уст ласковое слово… Он на все согласится.

 — Ты забываешься, князь! Горе отняло у тебя разум, и ты не понимаешь того, что говоришь и кому говоришь.

 — Прости, прости! — опускаясь на колени, прошептал Леон. — Но я так несчастен, так одинок! Ты, одна ты, на которую я еще надеялся, которой осмелился открыть свою душу… О, прости, прости меня, царевна! Я потерял разум.

 Безграничное горе юноши тронуло доброе и отзывчивое сердце царевны.

 — Встань, и обсудим вместе, что мы можем сделать. Княжна любит тебя, но она уже невеста, и Пронский никогда не откажется от своего слова.

 — Попробуй, — робко попросил Леон.

 — Хорошо, ради… Впрочем, я ничего тебе не обещаю. А если я предложу тебе… отказаться от этой девушки?

 — Царевна! — твердо произнес Леон. — Мы с нею решили этой ночью… вместе умереть!

 Царевна чуть слышно вскрикнула и схватила Леона за РУКУ-

 — Безумцы! Умереть в такие молодые годы, — задумчиво проговорила царевна, точно рассуждая сама с собою, и ее взоры стали глубоко печальны. — Сколько нужно было страдать, чтобы созрело такое решение!

 — Лучше умереть, чем жить с такими страданиями в сердце, — тихо проговорил Леон.

 — Но вы можете бежать!

 — Куда, царевна? Люди князя нас всюду сыщут. Вчера боярин Милославский предложил мне за этот кинжал… две вотчины.

 — И ты? — с жадным нетерпением спросила царевна.

 — Я… боролся, — бессильно ответил юноша, — но отказал. Этот кинжал…

 — Я знаю… ты хорошо сделал, — страстно проговорила царевна Елена. — Ты настоящий грузин, настоящий честный воин. Я сделаю, что позволят мне мой сан и мое положение; я поговорю с Пронским и от твоего имени попрошу у него руки дочери.

 — Как ты добра! — восторженно вскрикнул Леон.

 — Он, вероятно, сегодня зайдет ко мне, — стыдливо опуская глаза, сказала Елена Леонтьевна, — потому что за ним посылали наши старики. Надо просить у царя людей Для встречи царя Теймураза… Я поговорю с князем…