При чем тут руны?

Немцы назначены виноватыми во всём. Президент Рузвельт сказал, что немцы должны прочувствовать всю горечь войны. Сейчас все могут такое заявлять о немцах, американцы не боятся, что кто-то заставит почувствовать войну и их тоже.

Германию наперегонки предают бывшие союзники. Целые страны переходят на сторону англосаксов, а их бывшие правители новыми властями приговорены к смертной казни.

Массолини с любовницей пытался укрыться в Папском Риме. Его арестовали папские гвардейцы и, не представив беднягу ни одному священнику, выдали итальянской полиции. Его с любовницей без суда, просто по приказу повесили на площади возле его же президентской резиденции. Вот и верь теперь Папам!

Испанский премьер с министрами добежали до нейтральной Швейцарии. Лично Шульце всегда считал её нейтралитет вынужденной и временной мерой. Слишком эти банки были кое-кому полезными.

И что, вы думаете, сделали нейтральные швейцарцы? Они по первому требованию передали бедняг англосаксам, и те по своему произволу вздёрнули Болеля с товарищами прямо в Швейцарии. И как теперь верить в нейтралитеты?

Одному французу Сатилье удалось удрать в Германию, где он возглавляет старое правительство, хотя в его стране командуют уже новые правители под дудку англосаксов.

Только в Германии Сатилье рассчитывает ещё немного пожить. Немцев назначили виноватыми, и им придётся защищать себя и Сатилье немножко. Хотя, если бы Шульце предложили капитуляцию Германии в обмен на персонально его безопасность и неприкосновенность его семьи и потребовали выдать француза — да Адольф бы с восторгом согласился!

Увы. Похоже, что им придётся помирать вместе. Англичане и американцы не откликаются на запросы, им нужна уничтоженная Германия. Чтобы самим без помех править в Европе. Русские дурачки им изо всех сил помогают, и не понимают, что делают…

В дверь постучались и без приглашения вошли сразу три его секретаря — белобрысый и долговязый Йозеф зачем-то с фотоаппаратом на груди, низенький и чёрный крепыш Фридрих и русый, конопатый и в очках Густав. Все трое маги. Шульце на них недоумённо уставился, и Йозеф торжественно проговорил:

— Фюрер, важные новости!

— Русские ответили на наши запросы! — сказал Фридрих.

— Только они выдвинули условия, — угрюмо добавил Густав, глядя в сторону.

— Было бы странно, если б не выдвинули, — оживился Шульце. — Что же они хотят в обмен за мир?

— Практически ничего, — убитым тоном сообщил Йозеф. — То есть ничего от Германии, они требуют исключить из Европейского Союза Румынию и вывести её за рамки переговоров.

— В Гардарике теперь Председателем Совета обороны князь Москвы Ванюша, — сказал Фридрих.

— Над Румынией сбили его отца и младшего брата. Отец направил подбитую машину на какой-то завод и погиб, а Игорь выпрыгнул с парашютом. Румыны его схватили и пытали, фотографии видел Иван, — рассказал Густав. — Нетрудно догадаться, что он сделает с этой страной.

— То есть нетрудно догадаться, что ничего хорошего не сделает, — проговорил Йозеф. — А так я даже представить себе боюсь, что он сотворит.

— Ну… — промычал Адольф Шульце. — Не надо сгущать, князь Москвы ведь не один в Гардарике. И эти румыны всё-таки пытали русских пленных, сами во многом виноваты, — он сделал умное лицо, помолчал немного и изрёк. — Тем более, когда на чаше весов будущее Германии, все румыны её не перевесят! Наплевать на Румынию, передайте русским, что мы согласны!

Йозеф оглядел коллег и непонятно сказал:

— Я ж вам говорил, что он обыкновенная сволочь!

— Да мы тоже догадывались, — проговорил Фридрих, вынимая из внутреннего кармана портмоне.

Густав тоже отчего-то полез за кошельком. Они вынули по купюре в сто марок и протянули их Йозефу, а Густав проговорил с убитым видом:

— Мы же не ставили на то, что он совсем отвергнет предложение из-за Румынии! Я считал, что возьмёт на раздумья хотя бы день…

— Речь шла о часе, — возразил Фридрих. — Я ставил на то, что он будет думать не менее часу.

Адольф Шульце с открытым ртом разглядывал своих секретарей. Наконец, он прошипел змеем:

— Так это был розыгрыш? Вам уже заняться нечем? — и заорал. — Всех троих на фронт! Немедленно на…

Слова застряли у него в глотке. Адольф разевал рот, но звуки не желали издаваться. Йозеф на него насмешливо посмотрел и сказал холодно:

— Это не розыгрыш. Отдать Ване Румынию — просто главное условие русских.

— А предварительное, как сигнал, что условия принимаются, — улыбнулся Фридрих. — Твоё повешение, фюрер.

Густав залез в ботинках на стол перед носом Адольфа Шульце и весело сказал:

— Отпустите ему говорилку, интересно, что оно будет вякать напоследок.

Фюрер неподвижно сидел в кресле, не мог пошевелить и пальцем, но слова стали выговариваться:

— Помогите! — сдавленно просипел он.

— Угу, — ответил Фридрих и подошёл к нему.

Он ловко вытащил шёлковый чёрный галстук фюрера, развязал и подал Йозефу. Тот смастерил петлю и подал Густаву. Он принялся привязывать её к фигурному светильнику над столом, бормоча:

— Ещё хорошо, что русские не потребовали вздёрнуть его публично.

— Они деловые люди и не требуют лишнего, — заметил Йозеф.