Преждевременный контакт

Жар обжег лицо. Волосы мгновенно сгорели. Руки обхватили горящие доски пола и потянули тело вверх. Ладони тут же покрылись красными волдырями. Но обгоревшие руки боли уже не чувствовали. Марк ногой откинул в сторону стол и, прикрывая голову обожженными руками, побежал к выходу. Входную дверь охватило пламя, а раскаленный электронный замок накалился добела. Марк ударил ногой в дверь, но та не поддалась. Заклинивший замок держал крепко. Еще удар, и опять безуспешно. Он бросился в кухню. На пороге оступился о вонзившийся в пол осколок газового баллона и чуть не упал. Вместо крови в его венах клокотал адреналин. Прямо перед ним в стене зияло черное окно с горящей рамой и оплавившимися осколками стекла. Марк остановился лишь на миг, зачем-то перекрестился и с разбега прыгнул в охваченную густым пламенем темноту оконного проема.

***

Яков Соломонович накрыл простыней обгоревший труп и повернулся к Розе.

- Да, девочка моя, патологическая анатомия - это жестокая и циничная штука, - вздохнул он, поправляя маленькие очки на массивной переносице. - Вот карта его медосмотра. Антропометрия тела полностью подтверждается. К тому же при фотосовмещении недавней рентгеноскопии его головы с данным черепом совпадение составило девяносто восемь процентов. Посмотрим еще, что нам даст гематологический метод, а так же анализ его прижизненных рентгенограмм, но, увы, я уже сейчас не сомневаюсь в результате. Это, деточка, наш с тобой Марк.

Глава 7

Марк лежит в луже крови и медленно приходит в себя. Сколько же он пробыл так, без сознания?

Он прикасается рукой к затылку и смотрит на ладонь. Она вся в волдырях и в крови. Но боли нет, он совсем не чувствует своих рук. С трудом поднимается на колени. Голова кружится до тошноты. Его вырывает чем-то желтым прямо в кровавую лужу. Мокрые от крови, свисают грязными сосульками куски обожженной кожи, и с них прямо в лужу блевотины размеренно в такт его дыханию капают черные капли. Жутко болит голова и плечо.

"Я живой?" - первая мысль.

Когда тошнота проходит, он поднимает голову и осматривается. В вечерних сумерках видит мрачную подворотню. Он лежит рядом с обгоревшим мусорным контейнером. Недалеко под темной кирпичной стеной груда строительного хлама. Рядом большие черные пакеты и пустые пластиковые бутылки. У другой стены темнеет бетономешалка. За ней строительные леса и картонные коробки, заботливо сложенные в аккуратную пирамиду.

"Где я?" - вторая мысль.

- Сюда! - голос сзади.

Он пробует повернуть голову на голос. В ноздри ударяет едкий запах горелого мяса. Снова накатывает тошнота, и его опять рвет. Проблевавшись, он пытается вытереть лицо рукой. Лицо жжет, от прикосновения ладони к лицу на коже лопаются волдыри. Нос забит рвотой, и Марк тяжело дыша, жадно хватает воздух ртом. В луже появляется чья-то тень. Луч фонаря подползает сзади. Целится прямо в его согнутую спину. Луч приближается, и тень приближается тоже. Сначала длинная и размытая, она быстро становится короткой и четкой. Слышны шаги. Их глухой стук сливается с ударами его сердца.

Сверху нависает темная человеческая фигура. Ее он не видит, чувствует спиной. Человек направляет фонарь прямо ему в лицо.

- Посмотрите на его голову! - кричит кому-то человек с фонарем.

Опять слышны шаги. Быстрые, но не четкие, прерывистые.

- Реанимационную бригаду вызвали?

- Да.

Ему знаком этот голос. Определенно он уже слышал его где-то - этот низкий приятный баритон.

Он пытается встать. Безуспешно. Луч фонаря медленно сползает с его лица и устремляется вглубь темного двора.

- Он бежал оттуда?

- Да. Выпрыгнул из окна.

- Он все время был в квартире? Да... мы недооценили его.

- Надо его поднять, - еще один голос.

Он с трудом поднимает голову и видит перед собой три темных силуэта. Луч фонаря ползет по подворотне, освещая ободранные, изрисованные стены. Вырывает из темноты вентиляционные люки, бетономешалку с коробками, дымящийся мусорный контейнер и останавливается опять на нем.

- Его надо поднять, - опять повторяет подошедший, и берет его за плечи.

Плечо пронзает боль.

- Не надо, - пытается возразить он, но получается лишь несвязное мычание.

Нестерпимо гудит голова. Его держат под локти почти навесу, и в таком положении несут к только что подъехавшему белому реанимобилю. Его ноги висят, едва касаясь асфальта носками ботинок.

- Сюда! - слышно за спиной.

Мимо мусорного контейнера во двор, туда, где из окна первого этажа полыхает пламя, бегут люди. Вдали слышна сирена пожарной машины.

Его укладывают на носилки, и переносят в салон микроавтобуса. Он закатывает глаза, еле удерживая себя в сознании. Кружится голова, и тошнота опять подкатывает к горлу.

- Похоже, ожоги лица и рук третьей степени, - слышит чей-то хриплый голос.

Он опять размыкает тяжелые веки. Перед ним человек в белой рубашке с красным лицом. В слабом свете фонаря, на фоне белого его лицо кажется багровым. Человек готовит шприц.

- Где я? - тихо спрашивает он.

Краснолицый поворачивается и смотрит сквозь него. Затем молча, без единой эмоции, закатывает ему штанину и протирает кожу у щиколотки спиртом.