Преждевременный контакт

— В отличие от тебя, проблем у меня действительно больше, — кивнул головой Вонючка, отодвигая тарелку в сторону, подальше от похотливых глаз собеседника. — Хотя… сегодня утром я впервые не кашлял кровью. И аппетит появился.

— А у меня аппетит никогда и не пропадал. Даже когда пичкали сибутрамином. Не хочу вспоминать больничную жизнь. Хотели восстановить и снова отправить на перегонку, твари. Уж лучше крысами питаться в тоннелях, чем из смены в смену дышать кислотой.

— Сдаётся мне, Пузырь, с виду ты вроде начал худеть.

— Вот-вот! — рука толстяка бессознательно потянулась к мясу. — Жрать хочется как никогда раньше. Давай так, ты мне поможешь сейчас, а я тебе… э-э… потом. Мы же друзья.

— Хочешь мне помочь? Неужели? — Сухопарый катала испытующе впился взглядом в лоснящееся лицо своего подобревшего приятеля. — Когда-то у меня был подельник. Человек хороший, но быстро пьянел после третьей кружки самогона. А напившись, начинал оплакивать свою горячо любимую покойницу-жену. Я всегда внимательно выслушивал его. Кивал головой, хлопал по плечу, поддакивал, подливал в его кружку. На следующий день он забывал прежний разговор, а затем всё повторялось вновь. Но что удивительно — во всех этих историях его ненаглядная Сирена, то выпадала из окна собственного дома, то её сбивал нежданно выехавший из-за угла автокар лошадь, то горло ей перерезал вот такой вот разбойник, как ты или я. — Вонючка осклабился. Насадив на нож свою порцию ужина, обгрызая его по кругу тонкими коричневыми, с большими щелями зубами, продолжал: — После душевных излияний и как следствие, вливания ему глотку дармового пойла, приятелю и вправду легчало. Но легче становилось и мне — я научился различать, когда он врёт. В такие минуты он всегда непроизвольно тёр запястье своей левой руки. Прямо как ты сейчас.

Пузырь мигом оторвал пальцы-сосиски, грязными ногтями скребущие левое запястье:

— Ты хочешь сказать, я тебе вру, говоря о дружбе?

— Я хочу сказать, что с тобой и вправду что-то не так.

— И что?

— Ты всегда ел как боров, но в последние пару дней готов прямо сожрать целый мир. И вместе с тем худеешь на глазах. Как-то постройнел, что ли.

— Вот-вот, и синтетика в рот не лезет. Хочу настоящего мяса! — рыкнул Пузырь.

— Как же, — хмыкнул Вонючка, — тебе всё в рот лезет. Гляди, здоровый цвет лица появился, исчезли мешки под глазами и одышка не такая жуткая, каковой была всегда. Говорю же тебе, и со мной что-то не так… я перестал харкать кровью. С каждым днём чувствую себя всё лучше и лучше.

— Наверное, ветер переменился. Потянуло от Аккумуляторной в сторону пустыни, потому и стало легче дышать. — Позырь облизнулся. — Оставь хоть кости.

— Погоди… — компаньон настороженно перебил его, жестом призывая заткнуться.

У дальней стены послышался шорох. Вонючка снял зубами мясо с ножа и, не прожевав как следует, проглотил весь кусок сразу, натужно протолкнул в желудок и, всматриваясь в темноту, выставил перед собой нож. Второй рукой потянул из костра тлеющую ветку, дунул, распалив языки пламени, посветил на шорох.

В пяти шагах от них, прислонившись к стене, стоял человек. Длинные слипшиеся волосы скрывали опущенное к земле лицо. Форменная одежда выдавала в нём станционного охранника. В кромешной тишине отчётливо слышалось тяжёлое надрывное сопение.

— Молния мне в брюхо… — вырвалось у Вонючки.

Он опасливо уставился на кобуру, чернеющую на поясе незнакомца. Тот поднял лицо. Пот ручьями лил по мертвецки бледным щекам. Широко открытый рот жадно заглатывал воздух, словно в том не было ни грамма кислорода. Впалая грудь ходила ходуном. Он явно был не в себе.

— Помогите, — прохрипел, оседая на подкосившихся ногах.

— Кто его так? — опасливо спросил Пузырь.

— Ну, уж точно не мы, — ответил Вонючка.

Человек мешком повалился на землю и, распластав руки, забился в болезненной судороге. Вонючка подполз ближе. Аккуратно отстегнул кобуру, ногой оттолкнул подальше. Незнакомец таращился невидящими глазами:

— Кто здесь? — закашлялся сдавленным кашлем.

Вонючка молча ощупал карманы незнакомца на предмет кошелька. Ничего не найдя, расстегнул форменную куртку, явно на два размера большую. На первый взгляд ни крови на одежде, ни очевидных увечий. И тут тусклый свет фонаря выхватил из темноты то, что повергло в животный ужас. Подмышки и шея охранника были сплошь усеяны большими зловонными полными гноя и тёмной крови бубонными волдырями.

В страхе отпрянув назад, Вонючка перекрестился.

— Что там? — спросил Пузырь.

— Заражённый… из шахт, — тихо ответил тот.

* * *

Алекс шёл вдоль тоннеля. Дрожащие под ногами лужи искрились в свете его карманного фонарика. С полуночи до четырёх утра тоннель пуст и первый электровагон пройдёт здесь только через два часа. Этого времени неизмеримо много, чтобы найти двух бродяг, и неизмеримо мало, чтобы понять, зачем Агате понадобились их головы.