Прежде всего любовь

– Ты не знаешь про «Приют Джонни»? И сколько лет ты прожил в Атланте?

– Четыре. И я никогда о нем не слышал.

– И я, – говорит Лесли.

– Вы ничего не упустили, – сообщает им Гейб.

– Это бар? – спрашивает Пит.

– Это ночной клуб, – объясняю я, – и без него Атланта не была бы Атлантой.

– О господи, – говорит Гейб, – это стремный ночной клуб для людей с кризисом среднего возраста, куда ходят слушать Нила Даймонда.

– А я люблю Нила Даймонда, – говорит Пит.

Я торжествующе улыбаюсь Гейбу, а он качает головой:

– Можно любить Нила Даймонда, когда он звучит в твоей машине. Но не в баре, полном женщин под сорок, которые орут «Sweet Caroline», пока старики курят сигары под диско-шаром. Отвратительное зрелище.

– По-моему, забавно, – смеется Пит.

Гейб таращится на него, а потом сухо спрашивает у меня:

– Ты все еще хочешь использовать его сперму?

Все смеются. Кроме Мередит, которая уже попросила счет и нетерпеливо смотрит на официанта.

– Там реально очень весело. Как будто машина времени переносит тебя в семидесятые, – объясняю я.

– Да там половина посетителей – ожившие семидесятые, – возражает Гейб, – и они все ненормальные.

– Ничего подобного, – я настаиваю, что там очень разнообразная публика и современность и ретро уживаются вместе.

Мередит вынимает кредитку и говорит:

– Я за Гейба. Там мерзко.

Гейб удивленно смотрит на нее:

– Наконец-то мы хоть в чем-то сошлись.

– Ну, тогда езжайте домой. Мы с Сид поедем к «Джонни», – объявляю я и спрашиваю у Шоны, Лесли и Пита, присоединятся ли они к нам.

– Я в деле, – немедленно говорит Шона, напоминая, за что я ее так любила раньше.

– И я, – откликается Пит, – хочу посмотреть на это место.

Я улыбаюсь и смотрю на Лесли, ожидая ее отказа. И вдруг она кивает и напевает первые строки «Sweet Caroline». Мы с Сид немедленно подхватываем.

– О господи, – стонет Гейб.

– Брось. Поехали, – прошу я, – ради меня.

– Нет. Я не хожу к «Джонни», – говорит Гейб таким тоном, каким можно было бы заявить: «Я не принимаю наркотики».

Потом он сообщает Питу:

– Бросаю тебя на произвол судьбы.

Незадолго до полуночи мы с Шоной, Сидни, Лесли и Питом встаем в очередь перед входом в «Джонни». Клуб находится в неприметном здании за магазинами на Росвелл-роуд. Перед нами толпится компания шумных теток за пятьдесят, одетых в узкие шмотки со звериными принтами. Сидни немедленно начинает с ними болтать и выясняет, что это у них такой девичник. У невесты через плечо висит лента с надписью, что сегодня ее последняя свободная ночь.

– И когда знаменательный день? – спрашиваю я.

– В следующую субботу, – она поправляет повязку на голове, сделанную из ленты в леопардовых пятнах, – надеюсь, что в третий раз повезет!

Мы смеемся и желаем ей удачи, потом платим одетому в костюм охраннику по пять долларов и заходим в полутемный красно-черный лаундж, пульсирующий в ритме «маленького красного корвета». Огромный диско-шар вращается под потолком, и по паркетному танцполу бегут разноцветные огоньки.

– Офигенно, – говорит Пит, глядя на стены, увешанные портретами звезд от Фрэнка Синатры и Арнольда Палмера до Бритни Спирс и Джорджа Клуни, который явно бывал в этом клубе, потому что он сфотографирован с тем же охранником.

– А я говорила, – гордо отвечаю я.

Лесли, тоже не бывавшая здесь раньше, кивает и говорит, что Гейб много пропустил. Я примерно в третий раз заявляю, что очень удивлена тем, что она пошла без него сюда.

– Очень мило с твоей стороны, – я признаюсь, что теперь она нравится мне гораздо больше, чем при первом знакомстве. Когда вместе пьешь, такие признания вырываются часто.

– Ну… спасибо. Гейб говорил мне, как ты для него важна, так что… я…

– Ты решила действовать стратегически? Типа, путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, но для Гейба в этой роли выступает Джози? – вмешивается Сидни.

Лесли смеется и говорит:

– Честно говоря, я просто хотела посмотреть на это место.

– И оно точно такое, как ты думала?

– Даже лучше, – отвечает она, пока мы, окутанные облаками сигаретного дыма, пробираемся к бару и садимся на красные вращающиеся табуреты.

– Что будете, девушки? – Пит протягивает бармену кредитку. – Какой-нибудь ретро-коктейль? Харви Волбенгер? Манхэттен? Текила санрайз?

– А я возьму виски сауэр, – объявляю я.

Шона улыбается и говорит:

– Помню, как мы его раньше пили. Давай два.

Сид и Лесли выбирают красное вино, а Пит заказывает «Миллер лайт» и просит завести нам счет, хотя Шона настаивает на том, что он платит только за первый раунд.

Получив бокалы, мы выбираемся на забитый очень разнообразной публикой танцпол – тут отрываются и горячие телочки из университета, и курящие «Вирджиния слимс» разведенки, и бизнесмены в мятых костюмах. Джиджей ставит хиты от пятидесятых до девяностых, а мы танцуем своей маленькой потной группой, иногда сливаясь с другими такими же группами или позируя для провокационных селфи. В одном участвует в качестве нечаянного камео моя левая грудь.