Превышение полномочий

– Да. Чиновник для поручений санкт-петербургской столичной сыскной полиции губернский секретарь Кунцевич. – Мечислав Николаевич склонил голову в полупоклоне. – Как раз с поручением в Вильно и прибыл. Где бы нам побеседовать?

– Пойдемте в нашу комнату, там сейчас никого нет, все по околоткам.

Проследовав за надзирателем, сыщик очутился в небольшой, сажени три квадратных, комнате, которая вся была заставлена столами и шкафами, доверху набитыми бумажными папками.

– Да-с, тесновато у вас, – посочувствовал столичный гость.

– Вшестером здесь сидим. Зимой еще ничего, а летом – дышать нечем. Особенно, если какого-нибудь стрелка [52] притащишь. Поэтому-то тут не застать никого, ребята в околотках стараются больше времени проводить. Вы и меня-то случайно застали – я акт дознания дописываю по одному делу, через полчаса управиться должен, ловили бы вы меня тогда по всему Новому Свету.

– Простите, где бы я вас ловил?

– В Новом Свете – так мой околоток называется.

– Надо же, какое совпадение, а я как раз по новосветским делам к вам и приехал.

– Неужто? Кто же это из моей хевры в столице чего натворил?

– Ну из вашей или не из вашей, это я сейчас с вашей помощью постараюсь выяснить, а натворили не в Петербурге, а в Новом Свете, только не здешнем, а в том, который за океаном.

Через пятнадцать минут полицейские вышли на крыльцо участка.

– Еще то плохо, – сказал Кунцевич, – что он раньше не судился никогда, поэтому сведений о нем ни у нас, ни у судейских, ни по тюремному ведомству нет. Вот список похищенного, вот рисунки драгоценностей, вот фотографии некоторых из них. Надобно проверить ломбард. Это первым делом. Вторым – поговорите с агентами, может, кто чего слышал про заезжего американца. Ну и про менял и банки не забудьте.

– Про доллары я у менял сегодня же все разузнаю, – сказал околоточный, закуривая, – они кой-чего должны мне, так что скажут. С агентами поговорю, в ломбард наведаюсь. Ну а насчет банков – тут я вам не помощник, это вам надобно через полицмейстера решать.

– Я все-таки думаю, что искать нужно именно у менял – в банки он не сунется, побоится, но для очистки совести их все равно нужно проверить. Вот только что-то не особенно ваш полицмейстер хочет мне содействовать. – Мечислав Николаевич вздохнул и протянул околоточному руку. – Ну, до вечера! Я сейчас в гостиницу – устал с дороги. Приведу себя в порядок, отдохну, а вечером вернусь. У вас до которого часу присутствие?

– Вечером до восьми, но я раньше десяти домой не ухожу.

– Холостой?

– Да.

– Это зря. В браке, милостивый государь, очень много преимуществ. Это я вам как разведенный говорю.

– Я бы и рад жениться, – не понял шутливого тона околоточный, – но не могу себе позволить. У меня жалованье – триста пятьдесят рублей в год! Вы там в столице не слыхали, не собираются нам жалованье прибавлять? Ведь сорок лет не прибавляли!

– Вам, когда вы на место поступили, револьвер выдали?

– Да.

– Так чего же вам еще нужно!

Околоточный смотрел на сыщика непонимающе:

– Это как-с?

– Да шучу я, шучу.

В половине восьмого Кунцевич вернулся в участок. В кабинете собрался весь штат околоточных, и из-за этого помещение казалось совсем крохотным, а накурено там было так, что хоть топор вешай. Иодко представил Мечислава Николаевича коллегам и предложил выйти на улицу.

– Ну как успехи? – спросил губернский секретарь.

– Своих фигарей [53] я в известность поставил, да и коллегам ваши рисунки показал, они тоже своих накатчиков настропалят. К менялам сходил, но они говорят, что долларов отродясь не видали.

– Странно. Видите ли, Григорий Викторович, Ротштейна преследовал с самого Бостона инспектор тамошней полиции Линг. Он и сюда со мной приехал, но в дороге… эээ… приболел и сейчас отлеживается. Так вот, этот Линг, несмотря на… свое плохое здоровье, жалованье получает недаром. Он установил не только то, на каком пароходе Ротштейн приплыл в Британию, но и пароход, на котором он отправился из Дувра в Ревель. Когда Линг прибыл в Англию, это судно уже успело туда вернуться и вновь собиралось в Россию, Линг на нем к нам и отправился. В дороге он зря время не терял – расспросил прислугу и узнал о Ротштейне кучу полезных сведений, в том числе и то, что на пароходе Ротштейн расплачивался долларами. Буфетчик их у него принимал только потому, что раньше ходил за океан и знал, что это за деньги и как они выглядят. Других денег у Гершеля не было. Почему он не поменял доллары на фунты в Лондоне или другом каком английском городе, одному Богу известно. В Ревеле же Ротштейн разменял на рубли только пятьдесят долларов, это известно точно – ревельской полиции удалось установить меняльную лавку. Учуяв затруднительное положение клиента, меняла соглашался на обмен только по курсу один к одному, поэтому Гершель так мало и разменял. Отсюда вывод – у него, кроме долларов, других денег нет. Стало быть, за те три недели, которые он провел в Вильно, он обязательно посетил бы здешних менял. Так что врут вам ваши жиды, Григорий Викторович.

– Выходит, врут. Только я с ними сделать ничего не смогу.

– Что так?