Превышение полномочий

– Стать членом клуба удалось безо всякого труда. – Петровский развалился на стуле и пускал в потолок кольца сигарного дыма. – Липницкий меня отрекомендовал, затем какой-то Иван Иванович порасспрашивал о Ярославле. Хорошо, что я представился жителем родного города, мы даже нашли общих знакомых. Экзамен я выдержал успешно и тотчас же был допущен за зеленый стол. Игроков много, до трех десятков. Играют не на миллионы, но и не на мелочь. Выпивку и закуску подают по «дононовским» ценам, я думаю, что это тоже весомая статья дохода. Карты мне кажутся контрабандными, хотя не уверен, я в них не большой специалист. А взять с собой не решился, вдруг обыскивать бы стали на выходе. Помещение большое, комнат, наверное, из девяти-десяти. Входные двери дубовые, двойные, изнутри запираются на засов, как изба деревенская. У дверей всегда стоит лакей. В одной комнате – камин, он топится, я думаю, в том числе и на тот случай, если что-то сжечь срочно надо. Я стал уборную искать и зашел на кухню, черный ход с такими же крепкими дверями, тоже запирается на засов, и к нему тоже приставлен человек. И человека этого я узнал! Помните, в прошлом ноябре господин градоначальник посчитал, что мы плохо беглых ловим, и поручил полицмейстерам экзамен всей полиции устроить?

Сыскные надзиратели дружно закивали.

– Мы тогда всем сыскным портреты беглых изучали. В первый раз я на экзамене срезался и, чтобы службу не потерять, перед переэкзаменовкой всю ночь эти карточки разглядывал, мне эти морды бандитские потом целый месяц снились. Уж и ругался я тогда на начальство, а оказалось, что градоначальник-то как в воду глядел, экзамены эти пригодились! В общем, черный ход охраняет некто Бабкин Андрей Гаврилов, московский мещанин, вор-карманщик, который судился за кражу на сумму свыше трехсот рублей Санкт-Петербургским окружным судом, был приговорен к лишению прав и ссылке в Сибирь. Из ссылки бежал, в столице на нелегальном положении. Я взял у нашего фотографа его карточку. – Петровский достал из внутреннего кармана сюртука бумажный квадрат. – Вот, полюбуйтесь. Кличка у него примечательная: Бисмарк.

– Бисмарк? Действительно, что-то есть, – сказал Митя, внимательно разглядывая портрет. – А ты, Леня, молодец! Из играющих никто под приметы нашего предполагаемого убийцы не подпадает?

– Да там половина таких!

– Да-с. Ну, а денег много проиграл?

Вопрос был далеко не праздным – на поход в подпольный клуб сбрасывались всем небольшим коллективом.

– Я в выигрыше остался.

– Тем более молодец! Однако я был не прав, своими силами нам не справиться. Придется, господа, идти к Эдуарду Амброзиевичу. А то он может обидеться, что мы без спросу на его земле шерстим.

Чиновник для поручений Руткевич, руководивший сыском в том районе, в который входил Васильевский остров, узнав о возможности поживиться, сразу же выразил готовность помочь в розыске. Он выделил в помощь надзирателям двух прикомандированных к сыскному городовых и предоставил в их распоряжение возможность пользоваться явочной квартирой на Ваське. Алексеев засел на чердаке, окна которого выходили на черный ход дома, где располагался подпольный клуб, и стал ждать выхода Бисмарка. Ждать пришлось целую неделю. Наконец беглец выполз из своего укрытия. Ему дали отойти подальше от клуба и задержали. Алексеев приказал городовым отвезти Бисмарка на явку, а сам взял другого извозчика и поспешил в сыскную.

Глава 12

С задержанным разговаривал сам Руткевич:

– Ну, Андрей, Гаврилов сын, плохо в Сибири-то?

– Нормально. Сибирь ведь тоже русская земля.

– А чего ж побег-то оттуда?

– По Невскому соскучился.

– Ну теперь долго будешь скучать-то. Посидишь, пока суд приговор не вынесет за побег, потом опять этап до Сибири, потом сибирская тюрьма, на годик, и опять ссылка. Да и за липовые очки [4] статья отдельная в Уложении есть.

– Поскучаю, куда деваться.

– Ну да, поскучаешь. Да и тяжеловато зимой этапом-то идти, холодно, голодно. А хочешь в столице остаться?

– Сгорел так сгорел, сцыкали [5] меня, ваша взяла. Только я парень фартовый, думаю, ухрять [6] опять удастся.

– Может, удастся, а может, не удастся. Серьезным ты людям дорогу перешел, Андрей Гаврилыч, ох серьезным.

– Я за собой косяков не знаю. А если и есть, то за них мне не перед вами, фараонами, ответ держать. Чего в цинтовке [7] предъявят, за то и отвечу.

– До цинтовки-то еще надобно добраться. Видишь, мы с тобой не в сыскной разговариваем, а на приватной квартире. И как ты сюда зашел, никто не видел. И теперь только от тебя зависит, уйдешь ты отсель на своих ногах или нет. Я же говорю, серьезные люди за мной стоят.

Бабкин беспокойно заерзал. Сообразил, что как-то не так проходит его задержание, отличается от всех предыдущих. И отличается в плохую сторону.

Руткевич меж тем продолжал: