Превратности любви

Я, забыв про магазин, повела домой бедную женщину. Всю дорогу она рассказывала мне про Коленьку. Дома я усадила ее в кресло, накрыла пледом, забрала из рук булку и пошла на кухню вскипятить чайник. Там я открыла шкафчик, чтобы убрать хлеб и просто замерла от неожиданности: все полки шкафчика были забиты городскими булками, некоторые их них уже начали плесневеть. Я открыла соседнюю дверцу – тоже самое, еще одну – и там такая же картина. В холодильнике были пустые полки, на плите – ничего. Я вернулась в комнату.

«Тетя Валя, Вы сегодня ели что-нибудь?» – спросила я.

«Да-да, Наташенька, не беспокойтесь. У меня там борщ, котлетки. Скоро Коленька придет. Хотите, Наташенька, – поешьте. Я не буду, Коленьку дождусь».

Так, все понятно. Я сходила к себе, налила тарелку горячего супа, поставила его перед тетей Валей.

«Ешьте, а то обижусь!»– и пошла делать чай.

Через две минуты старушка уже спала в кресле. Перед ней стояла пустая тарелка. Я сгребла весь испорченный хлеб в пакеты и вынесла на помойку. Затем, захлопнув тети Валину дверь, отправилась к себе. На душе было жутко и неприятно. Через два часа в дверь позвонили. Это была Элька.

«Наташ, привет. Ужас какой-то: тетя Валя с ума сошла! Я ее сейчас с остановки привела».

«Как с остановки?», – удивилась я.

«Так. Представляешь, хотела в магазин забежать, а тут – тетя Валя. Без чулок, в одной кофте, а погода-то: не май месяц. И с булкой в руках. «Коленьку, говорит, с работы жду». Я ее еле домой утащила. Мрак! Что делать-то, Наташ?»

«Не знаю». Я поведала Эле свою историю.

«Надо к Люське идти», – решительно заключила Элька. «Они с Петькой теперь самые близкие родственники: сноха и внук все-таки».

Мы оделись и направились к ним. Люська встретила нас с явной неприязнью, а когда поняла, о чем идет речь, так вообще завелась.

«А чего Вы ко мне-то приперлись? Сбрендила бабка, так на то есть специальные службы. Вызывайте шестую бригаду, пусть забирают»

«Люсь, ты чего говоришь-то?», – удивилась я. «Она ж Вам не чужой человек, тебе – свекровь, Петьке – бабушка».

«Вон чего удумали! Еще и Петьку сюда приплели. Парень в этом году, наконец-то, институт заканчивает. И так 9 лет вместо 5-ти его тяну: то академ, то в армию забрали. А вы хотите, чтобы он вместо диплома за старухой сумасшедшей ходил! Нет уж, увольте! Где она была бабушка-то, когда нужна была? Вместо того, чтобы с внуком сидеть, только с сыночком со своим как с писаной торбой носилась. Всю жизнь мне испортила. Прожила с Колькой столько лет, а так и не поняла: то ли была замужем, то ли нет. И сын, можно сказать, без отца вырос. Где папа? А папа у бабушки. Пап, можно мороженое? Я не знаю сынок, у мамы спроси. Пап, помоги по физике. Сынок, мне некогда, мне к бабушке надо, сам разберись или маму попроси. Вот и все воспитание. А я-то чего от Валентины Петровны видела? Люська у нас дура, неряха, готовить не умеет, за мужем не ходит, за сыном не следит. А теперь я ей жопу должна подтирать, потому что она с ума сошла? Я тоже, между прочим, одна осталась с ребенком на руках без мужа. Мне бы кто помог! Так что все, девочки, до свиданья, разговор окончен!», – резко сказала Люська и выпихнула нас за дверь.

«Да-а-а, дела!», медленно протянула Эля, – «Что делать-то будем?»

«Не знаю, но тетю Валю нельзя в таком состоянии оставлять». Вдруг мне в голову пришла неплохая мысль. «Эль, а давай в поликлинику к главврачу сходим. Валентина Петровна там всю жизнь проработала, ее хорошо знают, может, подскажут чего».

«Правильно, Наташка, молодец! Завтра идем!».

На следующий день мы сидели в кабинете главного врача. Грузный седой мужчина с мрачным выражением лица слушал нас внимательно, периодически покачивая головой.

«Сергей Васильевич, помогите, пожалуйста, нельзя допустить, чтобы Валентину Петровну в психушку отправили», – закончила свой рассказ я.

«М-да, ситуация!», – сказал Сергей Васильевич. «Помню я ее. Хороший был офтальмолог, грамотный, и люди любили ее, с удовольствием на прием ходили. Вот только как пришло время на пенсию выходить – ни дня работать не захотела. Как я ее только не уговаривал. Уперлась – и ни в какую! Спрашиваю, почему поработать немного не хочешь? А она мне какую-то ерунду в ответ. Сыну помочь надо. С внуками, спрашиваю? Нет. Так в чем же дело? Жена, говорит, у него непутевая, есть не готовит, а у сына работа тяжелая, он без обеда не может. Чушь какая-то! Я тогда решил, что она мне просто не захотела о своих проблемах рассказывать. Год еще врача на ее место найти не мог. Вот как в жизни бывает».

«Ну, так что, Сергей Васильевич, поможете?»

«Даже не знаю, как и поступить в этой ситуации. Друг мой хороший в соцзащите не последний человек. Позвоню ему. Может, какую комиссию совместную с врачами устроим, выйдем к Валентине Петровне, посмотрим на ее состояние, а дальше подумаем, что тут можно сделать».

«Спасибо огромное!», – обрадовались мы.