Превращение в зверя

Его лицо стоит перед глазами. Возникло вдруг, из пустоты, и не отпускает. Как мост тогда, пять лет назад. Подсказывает возможность выхода, протягивает руку помощи. В прошлый раз я пошла на все, чтобы спастись, точно так же ухватилась за соломинку. Точно так же боялась — и вдруг возник мост.

Где же я видела раньше его лицо? Где и когда? На кладбище, в ресторане, а до этого?

Стояла жара. И голова болела. Я еще не встретила Женю, еще не научилась любить, из Элюара знала всего несколько строчек, да и те никогда не вспоминала. Стояла жара, хоть наступил уже вечер. Мы ездили по вызовам, в машине было душно. В скорую позвонила соседка, она же встретила нас у двери квартиры.

— Я никак не могу его разбудить! — сказала испуганно и схватила меня за рукав халата. Я подумала: дочь? жена? — совершенно без возраста особа. Оказалось, соседка. — Его сын на работе, должен скоро прийти, но я так испугалась, что сразу звонить. Никак не просыпается, понимаете?

Изможденный старик, раковый, он умер примерно за час до нашего приезда. Все было ясно: не выдержал болей, не вынес безнадежности. Пустой пузырек стоял рядом, на стуле. Видно, долго копил снотворное, собирал по таблетке в этот самый пузырек, а потом отравился. Что ж, оставалось лишь написать заключение о смерти. И в тот момент, когда Иван писал под мою диктовку, появился он, его сын. Теперь я все вспомнила! Да, это был он. Когда это было, какого числа? В июне? В июле? Стояла жара…

Напрасно я так долго, так тщательно вспоминала — чем он мне может помочь?

Тем, что его-то уж точно не вычислят, никак не сопоставят со мной. Но почему он предложил мне помощь? Откуда он узнал, что мне нужна помощь? Как он вообще оказался на кладбище? Ходил навестить могилу отца, увидел меня, подошел, как подходят друг к другу те, у кого похожее горе? Скорее всего. Почему же я так испугалась? Кажется, я его оттолкнула и даже слегка ударила. А он ничего плохого не имел в виду, просто соболезнование в такой форме выразил. Но значит, рассчитывать мне не на что — не такую помощь он подразумевал. Не спасение предлагал, а обычное сочувствие.

И все же… Во всяком случае, теперь мне ничего не стоит его найти. Узнать его адрес проще простого. Просмотрю вызовы в компьютере за июнь-июль и найду. Сделаю вид, что послушно следую инструкции, пойду завтра на работу, напишу заявление и узнаю адрес.

* * *

Больше всего я почему-то боялась встретиться с его соседкой, той, что тогда скорую вызвала. Мне представлялось, что она так и стоит у двери — все это время стояла — и снова испуганно схватит меня за рукав. Или, ну хорошо, не стоит, а притаилась в своей квартире и напряженно прислушивается. Как только откроются дверцы лифта, выглянет, узнает меня, обрадуется, схватит за рукав… Я отгоняла все эти безумные представления, боролась с ними, уговаривала себя не сходить с ума, не дурить, но так до конца с ними справиться и не смогла. Вышла из лифта на этаж раньше и пошла пешком, стараясь неслышно ступать по лестнице, на цыпочках подкралась к его квартире — словно делала нечто ужасное, тайное, словно собиралась совершить преступление и боялась свидетелей.

Никакой соседки мне не встретилось. Я осторожно позвонила в дверь, оглянулась на ее квартиру — вроде все спокойно — и тут поняла, что соседка вовсе ни при чем, а при чем мой безумный поступок. Ну как я могла сюда прийти, к совершенно незнакомому человеку? Что я ему скажу? О чем вообще думала, когда предположила… Мне стало невыносимо стыдно. Я повернулась, чтобы поскорей уйти, но было поздно — дверь открылась.

— Простите, — залепетала я и от смущения хихикнула и, смутившись окончательно, понесла какой-то непотребный сумасшедший бред. — Вы были так добры там, на кладбище… Действительно, тот, кто понес такую утрату, не может один… и вот я здесь. Тогда не поняла, обиделась и обидела вас, а теперь… пришла извиниться. Только извиниться. До свидания.

— Вы?! — Он посмотрел на меня так, что стало ясно: не одна я безумна. — Вы пришли? Боже мой!

Он взял мою руку, приподнял и замер, так держа. Я сделала шаг вперед и тоже замерла. Испорченная игрушка-танцевальная пара, подумала я и засмеялась. Он как-то искаженно усмехнулся.

— Я только хотела… Спасибо.

— Войдите!

— Поблагодарить, только и всего.

Я потянула руку на себя и сделала шаг назад. Он как-то скривился и рывком, за руку втянул меня в квартиру.

— Я все объясню! Я все объясню! Никак не ожидал, что вы сами придете! Это такое сча… Так неожиданно! Пойдемте. Не надо разуваться. Пойдемте. Сюда.

Он все тянул и тянул и дотянул до кухни.

— Садитесь. Простите, что в кухне. Там, в комнате… я не хочу! Туда приходят другие гости. Вернее, гость. Тот самый, который передал вам… который оклеветал. Я думал, это опять он, а это вы!

— Вы предлагали мне свою помощь, — сказала я, почувствовав, что он захочет мне помочь.

— Помощь? Конечно!

— Меня хотят убить, — осмелела я еще больше.

— Вас? Нет, это невозможно! Вы не так поняли.

— Ну да, он хочет, чтобы я сама себя убила, подготовила свою смерть!