Превращение Розы

— Спасибо, я уверена, что Найджел будет очень рад. Алек, э…, Найджел не знает, что я жила у тебя в Бретани. Я хочу сказать…

Алек насмешливо кивнул ей, поднимая свое длинное тело с кресла и глядя на нее сверху вниз с тенью угрозы.

— Моя дорогая Роза, джентльмен всегда сдержан и тактичен. Скажи Найджелу все, что тебе заблагорассудится. А я узнаю потом про свою роль у тебя.

И, обняв ее, как это принято на континенте, он удалился, оставив Розу — и поделом — в острой тоске.

Глава десятая

И что такое на нее нашло? — ругала она себя. — Зачем она так себя вела? Роза все еще дрожала от потрясения, что снова оказалась лицом к лицу с Алеком, однако предаваться вновь ожившим чувствам к нему она не могла, поскольку времени у нее оставалось немного. Она гнала от себя память о его руках, что обняли ее, о его губах на ее щеке, о взгляде, что впился в ее лицо. Было ли то, что она ему наговорила, бессмысленной ложью, выдавала ли она желаемое за действительное или просто, из своего упрямства, стремилась отплатить ему? За что отплатить? За то, что он проехал несколько сот миль, чтобы быть с ней рядом? Что подарил ей неограниченную сумму денег? Что справедливо рассердился, узнав, что она собирается дезертировать? А может, за то, что не любит ее?

Если ей требовалось еще одно доказательство этого, то она точно теперь его получила. Он и глазом не моргнул во время ее нескромных откровений по поводу Найджела. Каким презрением одарил бы он ее, если бы поймал на лжи! И если бы она теперь стала уклоняться от его приглашения на обед, каким подозрительным и фальшивым показалось бы ему это! И как только она могла дать ему основания заподозрить, что каким-то образом стыдилась за Найджела или боялась мнения Алека о нем?

Какая дура, жалкая дура она была! И что такого было в Алеке, что лишило ее на время разума? Почему она не могла просто честно поделиться с ним своими проблемами, попросить его совета насчет ее дилеммы, зная наверняка, что он даст его беспристрастно и объективно? Потому что на самом деле она, разумеется, не хотела знать правду, не хотела обнажать перед ним свою душу. Было бы слишком унизительно оставлять обширные пробелы в своем рассказе, чтобы он не догадался о постыдной правде, — что она все еще любит его, все еще безнадежно любит, как раз тогда, когда уже начинала надеяться, что, наконец, преодолела это.

Роза в неистовстве ходила по квартире, стараясь выработать какую-то схему, чтобы замазать трещины в своем обмане. Ее первой головной болью, которую она так справедливо заслужила, была задача объяснить Найджелу, как получилось, что Алек Рассел, человек, о котором она никогда прежде даже не упоминала, полагал, что их предполагаемая свадьба была fait ac-compli[18] до такой степени, что пригласил их вдвоем на праздничный обед. Впрочем, она могла сказать ему, что Алек ее старая пассия, которая не оставляет ее в покое, и что она решила держать его подальше от себя, объявив об их решении, как об окончательном и бесповоротном. Нет, это была дешевка, подлая и неправдоподобная. Помимо того мифического француза — еще одна полнейшая ложь, вздохнула Роза, — Найджел знал прекрасно, что в жизни Розы не было серьезных романов, не говоря о таком шикарном мужчине, как Алек. Она прокрутила несколько других, притянутых за уши объяснений, остановившись в конце концов с неспокойной душой на одном, которое, хотя и не вполне удовлетворительное, по крайней мере было ближе к правде. Проведя остаток дня в болезненной тревоге, она набросилась на Найджела, когда тот вернулся с работы.

Оказалось, что им манипулировать трогательно просто, до разочарования просто.

Она объяснила с первоначальной завитушкой честности, что Алек Рассел вел семинар в Уэстли и представил ее Биллу Поллоку, который и убедил ее отправиться во французскую художественную экспедицию, а оттуда в Художественную школу. Рассел и Поллок были закадычными друзьями, и, раз уже новость о ее помолвке просочилась и дошла до Рассела — хотя, горячо пояснила она, непонятно, кто ее распространяет, — то она будет избавлена от болезненного и бурного объяснения с Поллоком, который скорее всего будет рвать и метать самым бешеным образом, когда и если она сообщит ему новость о своем предполагаемом замужестве и уходе из колледжа Гоуэра.

Роза даже вспотела от усилий, пока плела эту сказку. Как просто было бы, если она сразу не стала лгать или достаточно быстро сообразила, как отказаться от приглашения Алека. Хотя, разумеется, не все тут ложь, подумала она в свое оправдание. Ее единственное спасение в тот момент виделось ей в Найджеле, а остальная ее жизнь казалась погрязшей в смятении и хаосе. Она просто не могла заставить себя сжечь все мосты, искупив ложь своим признанием.