Превращение Розы

Без четверти девять она встретилась с Джонатаном в большой студии. Две молоденькие девушки, с которыми они познакомились накануне вечером за кофе, уже устроились впереди всех. Это была парочка жизнерадостных сестричек-кокни[5], восемнадцати и девятнадцати лет; они прямо-таки бурлили от восторга и возбуждения.

— Привет, Роза, — хихикая произнесла Трейси, старшая из них. — Ты уже его видела? А мы с Ивонной видели, как он разговаривал сегодня утром с мистером Поллоком. Он обалденный!

— Ты так думаешь? — неопределенно спросила Роза, играя роль зрелой женщины. — Мне кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, однако он не совсем мой тип.

— Я клянусь, что это твой тип, Роза, — затараторила Ивонна. — Ты рассмотри его получше. Говорят, он такой любитель женщин…

— Не беспокойся, Роза, — вежливо перебил их Джонатан. — Я рядом и смогу тебя защитить. А кстати, каков же твой тип?

— Я думаю, что Найджел как раз мой тип, — ответила она беззаботно, вспомнив о своем решении. — Мой приятель, который остался дома, ты знаешь.

— Вот оно что. Я удивляюсь, как это он еще отпустил тебя сюда одну. Он что, наивен или так уверен в себе?

— Ни то и ни другое, — торопливо парировала Роза. — Я полагаю, что могу постоять за себя, вот и все.

Стали собираться понемножку и остальные. Перед каждым стулом стоял мольберт, а в задней части студии на длинном низком столике были разложены материалы в большом разнообразии. Для маленькой группы помещение казалось огромным. Посредине студии был сделан помост. Роза отметила, что все учащиеся сели не с той стороны помоста, лицом к источнику света, а надо бы спиной, однако подумала, что, возможно, для этого были какие-то основания. Гул болтовни распространился по группе, когда все стали обсуждать обстановку в студии и предстоящий день.

Алек Рассел вошел в студию так тихо, что никто не заметил его, пока он не занял место перед группой. Болтовня резко прекратилась. Рассел выдержал долгую паузу, отмеченную, словно пунктиром, покашливанием наиболее нервных слушателей, разглядывая в это время своих подопечных тем же злобным взглядом за стальной оправой, который пронзил Розу в поезде. Он был одет буднично, но элегантно: черные брюки из рубчатого плиса и бледно-голубая рубашка с коротким рукавом, обнажающая мускулистые руки с поблескивавшими на них светлыми волосками. Казалось, одно его присутствие на помосте вызывало рябь благоговения в рядах студийцев.

— Две недели, — начал он сочным, приятным голосом, — короткий срок. Я не намерен обещать вам, что добьемся чего-то существенного. Я вынужден высказать некоторые предположения в отношении вас, которые, к несчастью, могут оказаться излишне оптимистичными. Например, что вы не знакомы с основными принципами анатомии. Что вы уже до этого освоили ряд технических навыков, без овладения которыми невозможна свобода экспрессии. Учитывая все это, мы будем концентрировать наши усилия на совершенствовании технических навыков вплоть до того момента, когда сможем от них оторваться, освоив собственные навыки, более индивидуальные и более впечатляющие.

Однако не сможем импровизировать, пока не одолеем пару ступенек. Начнем мы с быстрого карандашного рисунка натурщика. Потом я отпущу модель и попрошу нас использовать рисунок в качестве основы для аналогичного изображения в масле. Цель этого упражнения заключается не в том, чтобы сэкономить на гонораре модели. А чтобы научить вас работать с образом, хранящимся у вас в памяти, и исправить естественную тенденцию, присущую всем нам, писать картину так же механически, как говорит попугай. Я даю нам час на рисунок, что более чем роскошно. Прошу вас взять бумагу и карандаши в задней части студии.

После этого он неожиданно вышел из помещения, а через пару минут в нем появился довольно хилый юноша, поднялся на помост, разделся и впал в инертное состояние, усевшись в плетеном кресле, которое выглядело таким рыхлым, что, казалось, отпечаток тела надолго останется на сиденье. Роза никогда еще не рисовала обнаженное мужское тело и была слегка смущена, однако не так, как Трейси и Ивонна: те прилагали сверхчеловеческие усилия, стараясь подавить смешки. Рассел отстранился и не проявлял явно никакого интереса к тому, как расположился позирующий юноша, а тот сел на скудно освещенное место и выглядел так, словно в любую минуту готов впасть в дремоту. Роза вообще не могла начать рисунок, потому что лицо натурщика оказалось полностью в тени, а большая часть тела скрывалась за краем плетеного кресла.

И тут ее озарило, когда она сложила два плюс два. Ведь это всего лишь ловушка для новичков, устроенная Расселом. Она встала, подошла к натурщику с другой стороны от окна и, когда нашла желаемую перспективу, передвинула туда свой стул и продолжала выполнять задание уже там. В конце концов, раз им предстоит писать красками с эскиза, она сможет вернуться на прежнее место.