Превращение

Ночи и дни Грегор проводил почти совершенно без сна. Иногда он думал, что .вот откроется дверь и он сно-ва, совсем как прежде, возьмет в свои руки дела семьи; в мыслях его после долгого перерыва вновь появлялись хо-зяин и управляющий, коммивояжеры и ученики-мальчики болван-дворник, два-три приятеля из других фирм, гор-ничная из одной провинциальной гостиницымилое ми-молетное воспоминание, кассирша из одного шляпного ма-газина, за которой он всерьез, но слишком долго ухажи-вал,- все они появлялись вперемежку с незнакомыми или уже забытыми людьми, но вместо того, чтобы помочь ему и его семье, оказывались, все как один, неприступны, и он бывал рад, когда они исчезали. А потом он опять те-рял всякую охоту заботиться о семье, его охватывало воз-мущение плохим уходом, и, не представляя себе, чего бы ему хотелось съесть, он замышлял забраться в кладовку, чтобы взять все, что ему, хотя бы он и не был голоден, причиталось. Уже не раздумывая, чем бы доставить Грегору особое удовольствие, сестра теперь утром и днем, прежде чем бежать в свой магазин, ногою запихивала в комнату Грегора какую-нибудь еду, чтобы вечером, не-зависимо от того, притронется он к ней или - как бывало чаще всего- оставит ее нетронутой, одним взмахом вени-ка вымести эту снедь. Уборка комнаты, которой сестра занималась теперь всегда по вечерам, проходила как нельзя более быстро. По стенам тянулись грязные поло-сы, повсюду лежали кучи пыли и мусора. Первое время при появлении сестры Грегор забивался в особенно запу-щенные углы, как бы упрекая ее таким выбором места. Но если бы он даже стоял там неделями, сестра все равно не исправилась бы; она же видела грязь ничуть не хуже, чем он, она просто решила оставить ее. При этом она с совер-шенно не свойственной ей в прежние времена обидчи-востью, овладевшей теперь вообще всей семьей, следила за тем, чтобы уборка комнаты Грегора оставалась только ее, сестры, делом. Однажды мать затеяла в комнате Гре-гора большую уборку, для чего извела несколько ведер воды- такое обилие влаги было, кстати, неприятно Гре-гору, и, обидевшись, он неподвижно распластался на ди-ване,- но мать была за это наказана. Как только сестра заметила вечером перемену в комнате Грегора, она, до глубины души оскорбившись, вбежала в гостиную и, не-смотря на заклинания заламывавшей руки матери, разра-зилась рыданиями, на которые родители- отец, конечно, испуганно вскочил со своего кресла- глядели сначала беспомощно и удивленно; потом засуетились и они: отец, справа, стал упрекать мать за то, что она не предоставила эту уборку сестре; сестра же, слева, наоборот, кричала, что ей никогда больше не дадут убирать комнату Грегора; тем временем мать пыталась утащить в спальню отца, который от волнения совсем потерял власть над собой; сотрясаясь от рыданий, сестра колотила по столу своими маленькими кулачками; а Грегор громко шипел от злости, потому что никому не приходило в голову закрыть дверь и избавить его от этого зрелища и от этого шума.

Но даже когда сестре, измученной службой, надоело заботиться, как прежде, о Грегоре, матери не пришлось заменять ее, но без присмотра Грегор все-таки не остался. Теперь пришел черед служанки. Старая эта вдова, кото-рая за долгую жизнь вынесла, вероятно, на своих могу-чих плечах немало горестей, в сущности не питала к Гре-гору отвращения. Без всякого любопытства она однажды случайно открыла дверь его комнаты и при виде Грегора, который, хотя его никто не гнал, от неожиданности забе-гал по полу, удивленно остановилась, сложив на животе руки. С тех пор она неизменно, утром и вечером, мимохо-дом приоткрывала дверь и заглядывала к Грегору. Сначала она даже подзывала его к себе словами, которые, ве-роятно, казались ей приветливыми, такими, например, как: "Поди-ка сюда, навозный жучок!" или: "Где наш жучище?" Грегор не отвечал ей, он не двигался с места, словно дверь вовсе не открывалась. Лучше бы этой слу-жанке приказали ежедневно убирать его комнату, вместо того чтобы позволять ей без толку беспокоить его, когда ей заблагорассудится! Как-то ранним утром- в стекла бил сильный дождь, должно быть, уже признак наступаю-щей весны,- когда служанка начала обычную свою болтовню, Грегор до того разозлился, что, словно бы изготовившись для нападения, медленно, впрочем, и нетвердо, повернулся к служанке. Та, однако, вместо того чтобы испугаться, только занесла вверх стоявший у двери стул и широко открыла при этом рот, и было ясно, что она намерена закрыть его не раньше, чем стул в ее руке опу-стится на спину Грегору.

- Значит, дальше не полезем?- спросила она, когда Грегор от нее отвернулся, и спокойно поставила стул в угол, на прежнее место.