Превращение

Волк встряхнулся, так что шерсть встала дыбом на загривке, и недобро взглянул на меня карими глазами Виктора. Я отодвинулся в сторону от двери, чтобы пропустить его к выходу, но Коул каким-то странным голосом произнес:

— Не заморачивайся.

И тут, словно по команде, волк уселся на задние лапы. Уши у него подрагивали. Он зевнул, негромко заскулил, а потом по его телу пробежала волна дрожи.

Мы с Коулом как один отвернулись в стороны, а Виктор, громко ахнув, превратился обратно в человека. В один миг. Туда и обратно. У меня в голове это не укладывалось. Краешком глаза я увидел, как он натянул на себя одеяло. Думаю, скорее для тепла, чем из стыдливости.

— Твою мать, — негромко выругался Виктор.

Я покосился на Коула. Тот смотрел на все происходящее с отсутствующим выражением; я уже понял — таким образом он реагирует на все, что имеет для него значение.

— Виктор? — позвал я. — Меня зовут Сэм. Ты меня помнишь?

Теперь он сидел на корточках, покачиваясь вперед-назад, как будто не мог решить, то ли сесть на пол, то ли встать на колени. Судя по всему, его мучила боль.

— Не знаю, — сказал он. — Нет, наверное. А может, да.

Он бросил взгляд на Коула, и тот слегка поморщился.

— В общем, я сын Бека, — произнес я. Недалеко от истины и не так долго объяснять. — Я помогу тебе, если сумею.

КОУЛ

Сэм управлялся с Виктором куда ловчее, чем это получалось у меня. Мне оставалось лишь молча стоять у двери, готовясь выпустить его, если ему все-таки удастся удержаться в волчьем обличье.

— Ничего себе… Как ты умудряешься превращаться туда-сюда с такой скоростью? — спросил его Сэм.

Виктор поморщился, перевел взгляд с Сэма на меня, потом обратно. Я видел, что ему немалых усилий стоит говорить спокойно.

— Из волка в человека сложнее. Из человека в волка просто. Слишком просто. Я все время превращаюсь обратно в волка, хотя сейчас не холодно. Ведь дело в температуре.

— Сегодня самый теплый день с начала весны, — ответил Сэм. — Всю остальную неделю не должно быть так тепло.

— Господи, — покачал головой Виктор. — Я не думал, что это будет так.

Сэм взглянул на меня, как будто я имел к этому какое-то отношение. Потом взял складной стул и уселся напротив Виктора. Неожиданно он напомнил мне Бека. Все в нем прямо-таки излучало интерес, заботу и искренность — от разворота плеч до нахмуренных бровей над полускрытыми под нависшими веками глазами. Интересно, на меня, когда я только превратился из волка в человека, он тоже так смотрел? И что я ему говорил? Я не помнил.

— Ты сегодня первый раз превратился в человека? — спросил он Виктора.

Тот кивнул.

— Да, насколько я помню.

Он уставился на меня, и мне немедленно стало неловко за то, что я человек. За то, что я просто стою тут, не испытываю боли, не пытаюсь превратиться в волка, а просто стою.

Сэм продолжал, как будто происходящее здесь было чем-то совершенно обыденным, вроде прогулки по парку.

— Есть хочешь?

— Я? — переспросил Виктор. — Постой. Я умираю с…

И превратился обратно в волка.

Судя по потрясенному выражению Сэма и тому, как озадаченно он почесал бровь, это было ненормально, и мне немного полегчало. Виктор в волчьем обличье настороженно смотрел на дверь и на нас с Сэмом, и уши у него стояли торчком.

Мне вдруг вспомнилось, как мы с Виктором сидели в нашем номере в гостинице, после того как я познакомился с Беком. «Ну как, Вик, ты готов к новым большим делам?» — спросил я его тогда.

— Коул, — не сводя с него глаз, сказал Сэм. — Давно он так? Сколько ты уже здесь?

Я пожал плечами, пытаясь напустить на себя небрежный вид.

— Да с полчаса. Он все время превращается туда-обратно. Это нормально?

— Нет, — отрезал Сэм, все еще глядя на волка. Тот припал к полу у самой двери, глядя на него в ответ. — Нет, это ненормально. Если тепло настолько, что он может быть человеком, он должен быть способен оставаться в человеческом облике более продолжительное время. А не так… то есть…

Волк снова уселся на задние лапы, и Сэм не договорил. Он убрал колени в сторону, на тот случай, если Виктор надумает рвануть к двери, но тот внезапно снова навострил уши и задрожал. Мы оба отвернулись в другую сторону и не смотрели на него, пока он снова не превратился в человека и не натянул на себя одеяло.

Виктор негромко простонал и обхватил голову руками.

Сэм обернулся к нему.

— Больно?

— Э-э. Не очень. — Он помолчал, втянул голову в плечи да в таком положении и остался. — Господи, я сегодня весь день так. Когда это все наконец закончится?

На меня он не смотрел; эта откровенность предназначалась Сэму.

— Хотел бы я знать ответ, Виктор, — ответил тот. — Что-то мешает тебе остаться в каком-то одном виде, а что именно, я не знаю.

— И так теперь будет всегда? Выходит, я попал. Зря я тебя послушал, Коул. Давным-давно пора было понять, что именно так всегда и выходит.

На меня он по-прежнему не смотрел.